Ольга - королева русов

Поняв, что ему никак не пробиться к сердцу Яры-ша, он правой рукой нанес противнику сильнейший удар в голову. Однако Ярыш был очень опытным воином. Он отвел голову от кулака, а поскольку левантиец, нанося удар, невольно развернулся корпусом, немедля рубанул ладонью своей правой руки от левого плеча к правому бедру. Именно этим ударом он рассекал мечом врагов от плеча до пояса, а потому и не промахнулся. Бронзовый истукан покачнулся и рухнул на землю.

Великий князь вскочил с кресла, все на мгновение замерли, а потом княжеская стража бросилась к Яры-шу. Но дружинники чуть раздвинули щиты, и Ярыш скрылся за спинами воинов, тут же сдвинувших щиты перед стражниками князя Игоря.

А великий князь Игорь, самостоятельно спрыгнув с помоста, упал на колени перед телом своего любимца с проломленным виском. Говорили потом, что взвыл он, но площадь вдруг разразилась таким торжествующим воплем, что все в нем утонуло. Кто-то уже ринулся с дубинами на стражников, кто-то вытаскивал и мечи, когда княгиня Ольга, встав на стременах, сняла с себя позолоченный шлем и вьющиеся волосы ее, упав на золоченую кольчугу, словно растаяли в ее позолоте.

— Молчать!…

Ольга крикнула так, что вся площадь вдруг примолкла. И все повернулись к ней.

— Я, великая княгиня Ольга, повелеваю вам вложить мечи в ножны и разойтись по домам своим1

Примолкшая площадь стала медленно и неохотно расходиться. Выдохлась ярость, и мечи вернулись в ножны свои.

Неожиданно возле князя появился Кисан. Что-то говорил ему, поднимая с колен.

— Гридни, помогите великому князю' — приказала Ольга.

— Это был порыв, великая княгиня, — с неудовольствием сказал Свенельд. — Они убрали бы Игоря навсегда без нашего вмешательства. И ты завтра же была бы провозглашена правительницей Киевского Великого княжения.

Ольга отрешенно посмотрела на него, надела шлем. Сказала вдруг очень серьезно:

— А если родится девочка?…

ГЛАВА 12

1

Великая княгиня тут же поехала к себе, не заботясь более, что может произойти в Киеве после смерти любимца князя Игоря. Дома она переоделась в парадное платье и объявила, что немедленно едет к великому князю.

— Зачем, моя королева? — Асмус не скрывал своего удивления. — Кисан отдал его нам, расплатившись рассказами о способе боя его бронзового левантий-ца. Великий князь Игорь выбит из седла, зачем же спешить?

— Потому что выбит из седла, — резко ответила Ольга и велела готовиться к поездке с малой охраной.

— Ты… — Асмус запнулся. — Ты жалеешь его, моя повелительница?

— Он — несчастный, — Ольга помолчала. — Не знаю, как объяснить тебе свое чувство, я и сама-то его не понимаю. Может быть, мне просто жалко его, как всякой женщине жалко несчастного, глубоко страдающего человека.

— Тебя заточат в темницу, моя повелительница.

— Носилки! — крикнула великая княгиня, не обращая более внимания на уговоры очень взволнованного дворянина

Он напрасно тратил свое красноречие. Ольга, как и ее отец, Великий Киевский князь Олег, редко отменяла свои импульсивные решения. Вещий Олег считал их волей верховных сил неба и земли, а Ольга была прежде всего женщиной, верящей в свои чувства. Особенно если чувства эти были добрыми.

Однако при этом она, в отличие от большинства женщин, не теряла способности взвешивать возможные последствия своих внезапных решений. Почему и мелькнула вдруг мысль о носилках. Хотя княгиня не смогла бы внятно объяснить своего повеления, если бы кто-нибудь спросил, почему вдруг она распорядилась о носилках, когда превосходно управлялась с лошадью. Но никто не спросил, и великая княгиня уехала с почетной стражей в богато изукрашенном паланкине, когда-то подаренном Византией ее отцу.

Киевляне еще шумели на площади и внизу, на Подоле. Еще дрались стенка на стенку, но расступались с почтением перед ее паданкином.

Ворота дворца Великого Киевского князя тотчас же, как только трубач протрубил сигнал, распахнулись перед нею, стража, склонив головы, примкнула правые ладони к ножнам мечей. Паланкин остановился перед входом, и как только княгиня Ольга вышла из него, на парадном крыльце с низким поклоном ее встретил первый боярин Кисан.

— Да благословят боги твое благородное сердце, великая княгиня!

Ольга прошла мимо него молча. Кисан следовал за нею в шаге, держась за правым плечом, а когда шли по длинному переходу, ведущему в личные покои великого князя, шепнул:

— Но более всего преклоняюсь перед твоим умом…

Ольга и в этот раз промолчала, продолжая широко шагать по переходу. Стоявшие в нем воины безмолвно пропускали ее, но возле закрытых дверей покоев решительно скрестили копья. Великая княгиня остановилась, испытывая скорее гнев, нежели растерянность.

— Расступитесь, — тихо сказал Кисан.

— Великий князь повелел никого к нему не пускать, великий боярин, — твердо ответил старший.

— Расступитесь, — не повышая голоса, повторил Кисан.

Воины молча расступились, и старший распахнул двери.

Великий князь ничком лежал на ковре, спрятав лицо. Ольга подошла, опустилась на колени, бережно приподняла его голову.

— Я понимаю, сколь велика твоя утрата. Я понимаю твою скорбь.