Ольга Седакова в Журнальном зале 1997-2011

165 Гете говорит, что он на стороне обыденного рассудка — против философии, которая “никогда не доходит до объекта”. “Она (критическая и идеалистическая философия. — О. С.) никогда не доходит до объекта, это мы должны признать вместе с обыденным человеческим рассудком...” “Всегда хорошо оставаться в естественном философском состоянии” (цит. по: Канаев. С. 140). Похожим образом мимоходом высказывается о философии Лара, к удовольствию Живаго: заниматься философией — все равно что есть одни приправы. “Естественное философское настроение” иначе можно назвать “мудростью”, и в определенном сотношении она противопоставлена философии: ср. “он (Гете. — О. С.)

был слишком мудр, чтобы стать философом в обычном смысле” (слова философа Г. Сантаяны).

166 Цит. по: Канаев. С. 140.

167 Цит. по: Канаев. С. 143.

168 “Ищу божественное (иначе говоря: себя) in herbis et lapidibus” (цит. по: Канаев. С. 157).

169 Э. Пельтье-Замойской. 19 августа 1958 (Х, 375).

170 “Каждый новый предмет, хорошо рассмотренный, раскрывает в нас новый орган”. — “История естествознания”. Цит. по: Канаев. С. 174.

171 В так называемых отрицательных зрительных следах (то есть явлении зрению цвета, дополнительного к только что виденному, например, иллюзии голубого после виденного желтого, красного после зеленого) Гете видит “то молчаливое противоречие, которое вынуждено проявлять все живое, когда ему навязывается какое-то состояние. Так, вдох предполагает выдох, каждая систола — диастолу... Это вечная формула жизни, которая обнаруживается и здесь. Глаз требует светлого после темного... и именно тем показывает свою жизнь, свое право овладеть объектом, что порождает из себя нечто, противоположное объекту” (выделено мною. — О. С.

). — Канаев. С. 320.

172 III, 206. Совсем по-гетевски: Первое и последнее, что требуется от гения, — это любовь к правде (Wahrheitsliebe). — Цит. по: Канаев. С. 414.

173 Из писем и разговоров Гете. Цит. по: Канаев.. С. 415-416.

174 Всегда невероятна роза,

Неописуем соловей (“Западно-восточный диван”).

175 Ср. Канаев. С. 186.

176 См. об этом подробнее в моей работе “Морализм искусства, или о Зле посредственности”. — Седакова О. Музыка.

177 Может показаться, что здесь мы сталкиваемся с существенным отличием Пастернака от Гете. Жертва — как будто слишком христианское и потому не гетевское слово: но вспомним алтарь, изображавший “всю природу” по ярусам, который Гете мальчиком мастерил для некоего жертвоприношения. И хотел зажечь при помощи зажигательного стекла (“Поэзия и правда”).

178 “Так неуместно и несвоевременно только самое великое” (IV, 194).

179 Удивительные строки “Чуда”:

Найдись в это время минута свободы

У листьев, ветвей, и корней, и ствола,

Успели б вмешаться законы природы.

Иначе говоря: проклятие не испепелило бы смоковницу. Их можно понять, только имея в виду эту необходимость свободы для действия законов жизни, сохраняющих живое.

Dac Sein ist ewig: denn Gesеtze

Bewahren die lebend’gin Schätze,

Aus welchen sich das All geschmükt.

(Бытие вечно: ибо законы

Охраняют живые сокровища,

Которыми украшена Вселенная) “Завещание”.

180 Цит. по: Канаев.

С. 196.

181 “Добро, не добро сделанное, не есть добро”. “...Если нередко побеждает добро и своим явлением исправляет зло, то неправильно думать, что к этому добру привело зло, что добро явилось результатом зла. Это невозможно”. Софроний (Сахаров), архимандрит. Старец Силуан. М., 2000. С. 161.

182 Цит. по: Канаев. С. 308.

183 IV, 181. Похожим образом Гете говорит о своем учении о цвете: “оно старо как мир, и долго его отрицать или замалчивать не удастся”. — Эккерман. С. 422.

184 Речь идет о причинности и телеологии, какими они стали в механистической мысли. Совсем иное понимание причин и целей, телеологическое тепло и каузальное тепло, живое еще в мысли Данте, здесь не обсуждается.

185 Эккерман. С. 234.

186 Мы вспоминали пушкинский гнев на “поиски целей” в искусстве и природе. “Зачем арапа своего...” И множество похожего: