Олигарх

— Предохраняйтесь, — подняв указательный палец вверх, назидательно пробормотала тетушка.

Бабушка странно улыбнулась и промолчала. Я горько вздохнула. Видимо, она окончательно потерялась в реальности, если даже не реагирует на тетины слова и мой уход.

Выпорхнула из подъезда с объемным пакетом и осмотрелась по сторонам. Внедорожник Тихонова вывернул из-за угла через минуту.

Он был один. Без охраны, без костюма. В джинсах, пуловере и короткой дубленке. Так, как я любила больше всего на свете.

Увидел меня, и на лице вспыхнула улыбка. Кажется, мы оба сгорали от нетерпения вместе встречать новый год у него дома.

— Приветик, — я забралась в машину.

— Привет, — чмокнул меня в губы он. — Я тут твоим родственникам шампанское, красную икру, шоколад привез. Поднимусь, отдам. А то нехорошо как-то, не поздравить.

— Хочешь, с тобой пойду?

— Сиди уже, я сам, — усмехнулся Тихонов.

Выбрался из машины, достал из багажника большой пакет и скрылся за дверью подъезда.

Через пять минут спустился обратно.

— Отдал?

— Разве не видно? — оттирая с щек тетину алую помаду, весело фыркнул он. — Кстати, продукты я тоже купить успел. Будем готовить салаты.

— Все, что угодно, только не сельдь под шубой, — взмолилась я. — Терпеть не могу ее готовить.

— Не понял, какой новый год без шампанского и сельди под шубой? — угрожающе приподнял бровь Тихонов. — Ничего не знаю. В полночь сельдь должна быть на столе.

— Далась она тебе? — обреченно поморщилась я.

— Далась, Ксюша, — фыркнул он. — Это мое любимое блюдо.

Включил зажигание, и машина медленно двинулась по неочищенной от снега дороге в сторону его жилого комплекса.

Гораций прыгал вокруг меня всей своей огромной черной тушей, и я едва успевала уворачиваться от его мощных лап.

Ель мы поставили в гостиной, там же было решено накрыть праздничный стол. А пока на плите варились ингридиенты для салатов, я, затаив дыхание, разбирала сверкающие елочные украшения, купленные в «Снежинке».

Я достала хрупких ангелочков из хрусталя, и вспомнилась встреча с Кузнецовой. «А ты… что-то совсем пропал? Хотя… с такой спутницей, не удивительно. В приличных местах не появишься».

Меня до сих пор задевали те ее слова. Как будто я — человек второго сорта и встречаться со мной зазорно. Отчего, интересно, такие выводы? Внешне я красивее, да и моложе лет на семь, как минимум, ведь Руслан с Яной ровесники. Всплыла Ира с письмом. Черт, я же его прочесть забыла. Оно так и лежало в клатче дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Ну, Бог с ним, с этим письмом. Точно от Яны какая-нибудь угроза. Потом прочту», — мысленно отмахнулась я.

Глава 39.

Через час ель сверкала красотой. И пахла она чудесно — настоящей хвоей.

— Сейчас проверим иллюминацию, — с деловым видом вскрыл коробку с цветными новогодними фонариками Руслан.

Вскоре мы вместе обматывали ими уже наряженную ель.

— Надо было сначала фонарики повесить, а потом уже игрушки, — путаясь в проводах, изрек мой босс.

Горации, растянувшийся у дивана, согласно рявкнул. Он вообще наблюдал за нами с большим интересом. Видимо, при нем еще ни разу не наряжали новогоднюю елку.

И вот, наша первая елка готова. Мигает разноцветными фонариками, поблескивают хрустальные ангелочки, мерцают красные звезды. Я выглянула в окно и удивленно подметила, что уже успело стемнеть.

— А теперь марш на кухню, — властно положив ладони на мои хрупкие плечи, улыбнулся Тихонов. — Я выгуляю собаку и присоединюсь к тебе. Так уж и быть, помогу делать сельдь под шубой.

— А посуда где? — сжимая пальцы его рук, поинтересовалась я.

— Красивые вазочки для салата в серванте. Бери, какие посчитаешь нужным.

Тихонов на миг замолчал. Взглянул на меня как-то слишком пронзительно, остро. И вдруг продолжил:

— Теперь это и твой дом тоже.

Я посмотрела в такие любимые серые глаза. Улыбнулась, но как-то натянуто от странного волнения, вмиг захлестнувшего сердце. И мой дом тоже? Как это понимать?

— Выйдешь за меня? — притянув меня к себе, тихо спросил он.

Сердце гулко застучало в висках. В горле пересохло. Я ожидала, чего угодно, но не предложения.

— Выйду, — ответила, набравшись смелости.

Тихонов улыбнулся. Прижал меня к себе крепко-крепко и зарылся лицом в мои волосы.

— Я тебя люблю, — едва слышно прошептал он.

— И я… люблю… — задохнулась от волнения я.

И все вокруг вдруг вспыхнуло ярким светом. Стало другим. Волшебным.

Все было волшебным в этот новогодний вечер. Даже ненавистная мне сельдь под шубой ровно в полночь красовалась аккуратной горочкой в центре новогоднего стола, сдвинув оливье.

Я, в вечернем платье из черных кружев, до одури счастливая, сжимала бокал с шампанским и с особым трепетом слушала стандартную речь нашего президента. Руслан переоделся в шелковую белую рубашку и классические черные брюки, и тоже с волнением сжимал тонкую ножку хрустального бокала. Мы переглядывались, и улыбались. Мы оба волновались. Это был не просто наш первый новый год. Этой ночью мы приняли решение стать семьей.

Бой курантов начал свой праздничный отсчет, и мы, переглянувшись, одновременно поднялись.