Олигархи. Богатство и власть в новой России

Через несколько дней Путин вернулся с Окинавы, где участвовал во встрече на высшем уровне, на которой лидеры промышленно развитых демократических государств Запада не скупились на похвалы в его адрес. 27 июля российская прокуратура неожиданно и без объяснений заявила об отказе от всех обвинений против Гусинского. Секретное соглашение о продаже не было упомянуто. Гусинский немедленно сел в свой частный реактивный самолет и вылетел из России, чтобы навестить семью, находившуюся в Испании. Назад он не вернулся.

В течение следующих нескольких недель в Лондоне велись переговоры, на которых уточнялись условия соглашения. Но в сентябре Гусинский передумал, несмотря на то что некоторые из его партнеров и жена убеждали его взять 300 миллионов долларов. Гусинский сказал, что относится к НТВ как к дому, в котором вырос, и боится, что Путин хочет превратить его в “бордель”. Он решил не продавать свои компании и разорвал сделку. Для Гусинского это был еще один поворотный момент, когда он мог избежать многих неприятностей. Но в нем сохранились напористость и честолюбие олигарха — он не позволит командовать собой.

Дождливым сентябрьским днем я встретился с Гусинским в Лондоне. Он буквально излучал непокорность и энергию. Он хотел оказать сопротивление Кремлю и отстоять НТВ, как это ему успешно удалось под огнем в 1995 году. На его сотовый телефон постоянно звонили из Москвы. Четверо его ведущих журналистов и редакторов — Киселев, Сергей Пархоменко из журнала “Итоги”, Михаил Бергер из газеты “Сегодня” и Алексей Венедиктов из радиостанции “Эхо Москвы” — то и дело летали в Лондон и в Испанию, где жил Гусинский, для участия в совещаниях. Ма-лашенко обратился за помощью к Соросу. Сорос сказал Малашенко, что нашел инвестора, готового рискнуть: основателя Си-эн-эн Теда Тернера. Но все усилия были напрасными. Путин хотел убрать Гусинского, и Путин был сильнее. Прокурор разослал через Интерпол новые ордера на арест Гусинского. Гусинского дважды задерживали в Испании и помещали в тюрьму, прежде чем Верховный суд Испании отказался рассматривать дело, заявив об отсутствии доказательств того, что Гусинский совершил преступление. Руководящие сотрудники Гусинского, включая Малашенко, бежали из России, опасаясь ареста. Киселев продолжал бороться. За год применения тактики давления прокуратура и другие правоохранительные органы совершили более тридцати рейдов против компаний Гусинского.

“Я ничего не могу сделать”, — слабо отговаривался Путин во время встречи с журналистами НТВ в Кремле, состоявшейся 29 января. Это было, конечно, чушью и неправдой. На самом деле Путин был весьма глубоко замешан в этом деле. В тот день, когда состоялась встреча в Кремле, он отвел Киселева в сторону. “Мне все известно о телефонных разговорах, которые вы часами ведете с Гусинским”, — сказал он, показывая, что читает стенограммы перехваченных разговоров.

“Ну и что, мы с ним партнеры с 1993 года!” — возразил Киселев.

“Мне известны все инструкции, которые вы получаете от Гусинского”, — холодно сказал Путин.

Путин был движущей силой, стоявшей за всем происходящим, и он, как и его секретные сотрудники, стремился к победе. Киселев сказал мне, что уничтожить Гусинского Путину помогали две группы. Одной была группа “завистников” — Лесин и Кох, имевшие собственные причины мстить олигарху. В другую входили спецслужбы, друзья Путина и его политическая опора. Генеральный прокурор Устинов дважды вызывал Киселева в здание прокуратуры для секретных встреч. Чтобы избежать огласки, Киселева привозили в здание в центре Москве на неприметной машине и проводили через запасной выход. Киселев считал эти встречи странными, а поведение Устинова, который говорил, словно обращаясь к спрятанным микрофонам, неестественным. Устинов хотел знать, что нужно для того, чтобы преодолеть кризис. Киселев потребовал, чтобы с Гусинского были сняты обвинения. Переговоры ни к чему не привели.

В апреле Гусинский все-таки потерял контроль над телевизионной станцией. На поспешно созванном заседании совета директоров “Газпром” получил 25 процентов плюс одну акцию в дополнение к уже имевшимся и захватил контроль над НТВ. Старое руководство было отстранено. Кох назначил нового генерального директора, Бориса Йордана, предприимчивого молодого человека, который был партнером Потанина на аукционе, когда продавался “Связьинвест”. Йордан пообещал не захватывать канал с применением силы, но 14 апреля в 4 часа утра приехал на НТВ с охранниками и взял управление им в свои руки. Появление Коха и Йордана на НТВ было встречено стонами и жалобами сотрудников. Киселев и многие другие журналисты ушли. “Газпром” также взял на себя руководство газетой “Сегодня”, первой газетой Гусинского, и закрыл ее. Потом пришла очередь журнала “Итоги”. Однажды утром, придя на работу, сотрудники журнала узнали, что рабочие помещения заперты и все они, включая основателей, главного редактора Пархоменко и его заместителя Машу Липман, бесцеремонно уволены.

Пора мечтаний закончилась.