Олигархи. Богатство и власть в новой России

Гусинский был официально обвинен в мошенничестве и освобожден поздно вечером в пятницу, 1б июня, под подписку о невыезде из Москвы. Спустя несколько дней Гусинский неловко сидел в кресле, установленном на возвышении в студии передачи “Глас народа”, и давал интервью в прямом эфире своему партнеру Киселеву. Брать интервью у Гусинского было трудно; эмоции, казалось, переполняли его, и он бросал мысль на середине предложения. Его окружали симпатизировавшие ему журналисты, и казалось, ему было неловко находиться в центре внимания. Но о Путине он говорил очень четко и ясно. Российский президент, по его словам, знал все о его аресте и заключении. “Более того, — добавил он, — решение было принято лично господином президентом”. Кремль, заявил Гусинский, разделил магнатов на “друзей” и “врагов”, и он был одним из врагов. Гусинский признал также, что олигархи дали Кремлю достаточно оснований верить в свое право командовать средствами массовой информации — президентская кампания Ельцина 1996 года стала прецедентом. “Очень большая и серьезная ошибка, — сказал Гусинский. — Именно в 1996 году мы породили маленького монстра... Сегодня власти используют те инструменты, которые мы предоставили им в 1996 году”^{600}.

Следующие шесть недель подтвердили, что Путин пошел на крутые меры. Он хотел сломать Гусинского. Набеги на офисы компаний Гусинского, обвинения в мошенничестве, его пребывание в тюрьме — все это было началом конца. В июне и июле Кремль усилил давление. Негласной ключевой фигурой был Михаил Лесин, основатель рекламного агентства “Видео Интернэшнл”, которого Путин назначил министром печати. Когда-то Лесин вел с Гусинским процветающий бизнес. Его рекламное агентство имело эксклюзивные права на эфирное время НТВ, и в середине 1990-х оба они преуспевали. Но в конце 1999 года агентство “Видео Интернэшнл” решило прервать отношения с НТВ. Вскоре после этого Лесин присоединился к кампании против Гусинского. Один из близких партнеров Лесина сказал мне, что Лесин испытывал личную вражду к Гусинскому, считая, что тот не оказывал ему должного уважения. Лесин весьма охотно бросился в атаку на Гусинского и был поддержан Кохом[64].

Между Гусинским и его мучителями начались долгие секретные переговоры. Финансовое положение Гусинского было уязвимым. Помимо кредита в 2и миллионов долларов, который гарантировал “Газпром”, в июле 2001 года наступал срок погашения следующего кредита, также с гарантией “Газпрома”, на сумму 262 миллиона долларов. Общий долг компании Гусинского “Газпрому” составлял 473 миллиона долларов. Раньше при обслуживании долга Гусинский мог рассчитывать на огромные доходы от телевидения, но после падения рубля его финансовое положение осложнилось.

Действия Коха и Лесина на переговорах обнаружили цель Кремля: отнять НТВ у Гусинского, которому все еще грозило уголовное преследование. Как сказал мне Малашенко, Лесин предъявил Гусинскому ультиматум. Если он продаст свои компании “Газпрому”, то останется на свободе.

Была предложена следующая сделка: 300 миллионов долларов наличными за всю империю Гусинского, “Медиа-Мост” и НТВ, а также списание невыплаченного долга в размере 473 миллионов долларов. Гусинский напомнил, что, когда накануне кризиса он собирался продавать акции в Нью-Йорке, один только канал НТВ оценивался больше чем в миллиард долларов. Теперь ему предлагали за все его компании какую-то мелочь! Однако он испытывал давление. Он не хотел возвращаться в тюрьму, а набеги на его компании продолжались. 7 июля следователи снова изъяли документы на НТВ. Гусинский позже сказал мне: “Они говорили об этом не один раз. Мне постоянно угрожали тем, что посадят меня в одну камеру с заключенными, больными туберкулезом и СПИДом... Я был настоящим заложником. Когда к голове приставлен пистолет, выбор один: согласиться на условия бандитов или получить пулю в голов/’.

18 июля Гусинский подписал письменное заявление, в то время тайное, заверенное двумя его адвокатами. В заявлении говорилось, что его заставляют не по своей воле продать бизнес в обмен на обещание прекратить уголовное преследование и разрешить ему выезд за рубеж. Гусинский указал, что министр печати Лесин был тем, кто “заставлял меня заключить эту сделку”. Через два дня, 20 июля, снова тайно, он подписал соглашение о продаже своих компаний за 300 миллионов долларов. В документе, прилагавшемся к договору купли-продажи, говорилось об отказе от уголовных обвинений против Гусинского.

Эта часть соглашения, протокол 6, была спорной. В ней говорилось, что уголовное преследование Гусинского будет прекращено и что Гусинский и сотрудники его компаний смогут остаться в России или уехать по своему усмотрению, если они не причинили ущерба российскому государству. Документ парафирован Лесиным и Кохом. Очевидно, что Лесин не имел полномочий прекращать уголовное преследование Гусинского. Кох позже утверждал, что составление этого документа было идеей Гусинского.