Оливер Твист

Лошадь, за здоровье которой пилъ ея хозяинъ, стояла подл трактира, запряженная въ телжку. Оливеръ и Сайксъ безъ дальнйшихъ церемоній тотчасъ же услись на телжку; что касается поселянина, то онъ прежде чмъ ссть еще минуты дв, три говорилъ о томъ, что ни хозяину трактира и никому въ мір не добыть такой лошади, какъ у него. Садясь на телжку, онъ попросилъ трактирщика провести немного лошадь и затмъ пустить. Какъ только хваленая лошадка почувствовала себя на свобод, такъ тотчасъ завертла головой, то подымая ее вверхъ, то мотая ею изъ стороны въ сторону, затмъ бросилась къ окнамъ и, наконецъ, поднявшись эта дыбы, повернула на дорогу и во всю прыть понеслась изъ города. Ночь была темная. Густой туманъ, подымавшійся надъ ркой и болотистой мстностью, стлался кругомъ по полямъ. Холодъ пронизывалъ насквозь. Никто не говорилъ ни слова; поселянинъ сидлъ совсмъ сонный, а Сайксъ былъ не въ такомъ настроеніи духа, чтобы говорить. Оливеръ сидлъ скорчившись въ углу телжки; объ былъ полонъ самыхъ ужасныхъ предчувствій и когда смотрлъ на деревья, то ему казалось, что это призраки, которые раскачиваютъ безобразныя руки свои, радуясь окружающему ихъ мраку и запустнію.

Когда они прозжали мимо церкви въ Сенбюри, часы пробили семь. Въ окн дома перевозчика виднлся огонь, свтъ котораго длинной полосой тянулся черезъ дорогу, вслдствіе чего мракъ еще боле сгустился надъ тисовыми деревьями, осняющими могилы. Гд то слышался плескъ воды и ночной втерокъ тихо шелестилъ листьями, — нжная музыка, убаюкивающая крпкій сонъ смерти.

Сенбюри остался позади и они снова хали по пустынной дорог. Прохавъ дв, три мили, телжка остановилась. Сайксъ слзъ на землю, взялъ Оливера за руку и они снова отправились пшкомъ.

Въ Шеппертон они никуда не заходили, несмотря на то, что мальчикъ почти совсмъ выбился изъ силъ, но продолжали идти среди окружающей ихъ тьмы и грязи, по темнымъ проулкамъ и открытымъ мстамъ, пока не увидли на нкоторомъ разстояніи мерцавшихъ вдали огоньковъ города. Оливеръ внимательно всматривался впередъ и наконецъ увидлъ воду и мостъ.

Сайксъ шелъ прямо туда, и дойдя до моста, свернулъ вдругъ влво и пошелъ вдоль берега.

— Вода, — подумалъ Оливеръ, дрожа отъ страха. — Онъ привелъ меня нарочно въ это пустынное мсто, чтобы убить.

Онъ готовъ былъ уже броситься на землю, собираясь бороться за свою юную жизнь, когда увидлъ, что они подошли къ какому то дому, совершенно ветхому и полуразрушенному. По об стороны крыльца было по окну, а надъ ними еще одинъ этажъ, но нигд не было никакихъ признаковъ огня. Домъ былъ совсмъ темный. и снаружи казался необитаемымъ.

Сайксъ, продолжая держать Оливера за руку, и пошелъ къ дверямъ и поднялъ щеколду. Дверь открылась, и они вошли.

XXII. Кража со взломомъ

— Эй! — крикнулъ громкій, хриплый голосъ, какъ только они вошли въ корридоръ.

— Не ори такъ, — сказалъ Сайксъ, запирая за собой дверь. — Посвти намъ, Тоби!

— Ахъ, другъ мои сердечный! — крикнулъ тотъ же голосъ. — Свту, Барней, свту! Проси джентльмена! Да проснись ты!

Послышалось паденіе какого-то предмета, быть можетъ сапога, который былъ, вроятно, брошенъ, чтобы разбудить спавшаго, а вслдъ за этимъ бормотанье человка, который, повидимому, никакъ не могъ проснуться сразу.

— Слышишь ты? — крикнулъ опять тотъ же голосъ. — Тамъ въ корридор Билль Сайксъ и никого нтъ, кто бы встртилъ его, а ты вотъ дрыхнешь себ, точно опіума за ужиномъ нался. Проснулся ты, наконецъ? Вставай, коли не хочешь, чтобы я пустилъ въ ходъ желзный подсвчникъ.

По полу зашлепали чьи-то истоптанныя туфли и изъ дверей съ правой стороны показалась сначала рука съ подсвчникомъ и свчей, а затмъ фигура человтся, который говорилъ въ носъ и котораго мы видли уже въ трактир Сафронъ-Гилля.

— Мистеръ Сайксъ! — воскликнулъ Барней съ искренней или притворной радостью, неизвстно. — Войдите, сэръ, войдите!

— Сюда, впередъ! — сказалъ Сайксъ, толкая Оливера передъ собой. — Живй, не то наступлю теб на пятки.

Бормоча проклятія на медлительность Оливера, Сайксъ толкалъ его передъ собою и спустя минуту они вошли въ низкую, мрачную комнату съ закоптлымъ очагомъ, двумя, тремя поломанными стульями, столомъ и старымъ диваномъ, на которомъ лежалъ, растянувшись во всю длину, мужчина и курилъ длинную глиняную трубку. На немъ былъ надтъ модный сюртукъ табачнаго цвта съ большими бронзовыми пуговицами, оранжевый шейный платокъ, жилетъ съ яркими отворотами и драповые панталоны. Мистеръ Крекитъ (это былъ онъ) не обладалъ большимъ количествомъ волосъ ни на голов, ни на лиц; волоса, сколько ихъ было, отличались красновато-рыжимъ цвтомъ и были завиты длинными локонами въ вид пробочниковъ, въ которые онъ время отъ времени запускалъ свои грязные пальцы, украшенные большими дешевыми кольцами. Онъ былъ нсколько выше средняго роста и ноги у него были слабыя, но это послднее обстоятельство не печалило его и онъ съ видимымъ удовольствіемъ любовался своими высокими сапогами съ отворотами.