Читаем Оливия Киттеридж полностью

«Она великолепна», — повторил Джейс тихо, и Ребекку вдруг охватило восхитительно теплое чувство к отцу, как будто ее отец тоже разглядел в бедной, полусвихнувшейся Энджеле некое величие, о котором сама Ребекка никогда и не подозревала. Джейс опустил двадцатидолларовую купюру в банку для чаевых. Энджела послала им поцелуй и, когда они выходили из зала, заиграла «Привет юным влюбленным».

Когда Джейс ушел из университета, он играл в барах по всему Бостону. Иногда это были роскошные бары, с толстыми коврами и кожаными креслами, и порой там у входа стояли афиши с портретом Джейса. Однако ему часто не везло, и он вынужден был играть на электрооргане в дешевых заведениях со стриптизом, просто чтобы заработать хоть сколько-то денег.

Каждую субботу и воскресенье, уезжая автобусом компании «Грейхаунд», Ребекка проводила с Джейсом в его грязной квартире, где в ящике для ножей и вилок водились тараканы. Воскресными вечерами, возвращаясь к себе, она звонила отцу и рассказывала ему, как усердно она занимается. Значительно позже, когда она уже жила с Дэвидом, она порой позволяла себе вспоминать те выходные, что проводила с Джейсом. Ощущение несвежих простыней на коже, прикосновение к металлическому стулу, когда садишься на него голышом, завтрак — английские булочки у открытого окна с рамой, сплошь покрытой грязью и копотью. Она вспоминала, как стояла у грязной раковины в ванной, голая, а Джейс, тоже голый, стоял позади нее и они вместе смотрели на себя в зеркало. Тогда у нее в голове не звучал голос ее отца, не возникали мысли о том, что некоторые мужчины ведут себя не лучше собак. Все было легко и просто — проще простого.

Как-то вечером — они сидели в ванне — Джейс рассказал ей о женщине, блондинке, с которой он познакомился. Ребекка сидела с салфеткой для лица в руке, не сводя глаз с потрескавшейся замазки по краю ванны, на грязь, въевшуюся в трещины. Такое случается — вот что сказал тогда Джейс.

На той же неделе, только позже, ей позвонил отец. Даже теперь Ребекка не могла толком понять, что же такое было у ее отца с сердцем. Поняла только, что врачи ничего не могут сделать. «Но, папочка, они же умеют делать множество разных вещей, — возразила Ребекка. — Я хочу сказать — я же все время слышу про всякие процедуры и лекарства…» — «Не для моего сердца», — ответил он, и в его голосе звучал страх. Этот страх заставил Ребекку задуматься — неужели ее отец не так уж верил во все то, что проповедовал многие годы? Но даже когда она услышала страх в его голосе, она знала, что ей тяжелее всего из-за Джейса и той блондинки.


— Ну-ка, объясни мне, — сказал Дэвид, — что делает в морозилке салфетка для лица?

— Я не получила эту работу.

— Неужели? — Дэвид закрыл дверцу морозилки. — Я даже как бы удивлен. Им что — кандидат наук понадобился? — Он отломил горбушку батона, лежавшего на стойке, и затолкал ее в банку с соусом для спагетти. — Бедняжка Бика-Бек, — заключил он и покачал головой.

— Может, это потому, что я рассказала им про клизму с барием, которую мне ставили, — объяснила Ребекка, пожимая плечами. Она привернула газ, чтобы спагетти не залили плиту. — Я много говорила, — призналась она. — Видимо, слишком много.

Дэвид сел за стол и взглянул на Ребекку:

— Видишь ли, это, наверно, не самая лучшая идея. Видишь ли, Бика, может, тебе никто никогда этого не говорил, но люди и правда не хотят слушать о том, как кому-то ставили клизму с барием.

Ребекка достала салфетку из морозилки. Она сложила ее полоской и села напротив Дэвида, прижимая салфетку к глазам.

— Если человеку самому ставили

такую клизму, не думаю, что он возражал бы. — (Дэвид не ответил.) — Очевидно, зубному врачу никогда ее не ставили, — добавила Ребекка.

— Ох ты господи, — сказал Дэвид. — Ну откуда ты такая взялась? А могу я поинтересоваться, как вообще возникла эта тема? Может, имело бы больше смысла поговорить о зубах?

— К тому времени мы о зубах уже поговорили, — сказала Ребекка, крепче прижимая к глазам салфетку. — Я ему объясняла, как мне хочется получить эту работу. Как важно всем этим ассистентам в белых халатах быть помягче с испуганными людьми.

— Ну ладно, ладно, — сказал Дэвид. Ребекка чуть отвела салфетку и посмотрела на него одним глазом. — Завтра ты получишь работу, — пообещал он.


Перейти на страницу:

Все книги серии Оливия Киттеридж

Оливия Киттеридж
Оливия Киттеридж

Элизабет Страут сравнивали с Джоном Чивером, называли «Ричардом Йейтсом в юбке» и даже «американским Чеховым»; она публиковалась в «Нью-Йоркере» и в журнале Опры Уинфри «О: The Oprah Magazine», неизменно входила в списки бестселлеров но обе стороны Атлантики и становилась финалистом престижных литературных премий PEN/Faulkner и Orange Prize, а предлагающаяся вашему вниманию «Оливия Киттеридж» была награждена Пулицеровской премией, а также испанской премией Llibreter и итальянской премией Bancarella. Великолепный язык, колоритные типажи, неослабевающее психологическое напряжение обеспечили этой книге заслуженный успех. Основная идея здесь обманчиво проста: все люди разные, далеко не все они приятны, но все достойны сострадания, и, кроме того, нет ничего интереснее, чем судьбы окружающих и истории, которые с ними происходят. Заглавная героиня этих тринадцати сплетающихся в единое сюжетное полотно эпизодов, учительница-пенсионерка с ее тиранической любовью к ближним, неизбежно напомнит российскому читателю другую властную бабушку — из книги П. Санаева «Похороните меня за плинтусом».

Элизабет Страут

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
И снова Оливия
И снова Оливия

Колючая, резкая, стойкая к переменам, безжалостно честная и чуткая, Оливия Киттеридж – воплощение жизненной силы. Новый сборник рассказов про Оливию пулитцеровского лауреата Элизабет Страут (премия получена за «Оливию Киттеридж») – это настоящая энциклопедия чувств, радостей и бед современного человека. Оливия пытается понять не только себя, свои поступки, свои чувства, но и все, что происходит вокруг нее, жизнь людей, что попадаются ей на пути. Это и девочка-подросток, переживающая потерю отца и осознающая свою сексуальность, и молодая женщина, которая собралась рожать в разгар праздника, и немолодой мужчина, что не разговаривал с женой целых тридцать лет и вдруг узнал невероятное о своей дочери, а то и собственный сын, который не понимает ее. Оливия, с ее невероятным чувством юмора, смешит, пугает, трогает, вдохновляет. В современной мировой литературе не так много героев столь ярких и столь значительных.

Элизабет Страут

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература

Похожие книги

Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее