Омар Хайям в русской переводной поэзии

Небезынтересным представляется опыт И. Налбандяна, опубликовавшего в журнале "Памир" в 1979 году переводы 21 четверостишия Хайяма с общим заглавием "Жизнь, я -- твой...". Русские четверостишия наделены четким ритмом (все написаны пятистопным ямбом) и пословичной краткостью. Ниже приводим перевод Налбандяна:

Сначала мы мальчишки-школяры,

Потом других таскаем за вихры.

А дунул ветер -- вот и вся наука:

Мы лопнули как мыльные шары.

(пер. И. Налбандян) [nal-0004]

В оригинале: [org-0315]

Некоторое время мы в детстве ходили к учителям,

Некоторое время потом гордились своей ученостью.

Послушай конец повести, что сталось с нами:

Из праха появились -- по ветру пронеслись.

В том же журнале "Памир" в 1982 году были напечатаны переводы пяти хайямовских рубаи, выполненные Х. Мануваховым. Познакомим читателя с образцом его работы:

О ты, чью суть понять не разуму дано!

Покорен я иль нет, тебе ведь все равно.

Пьян от грехов я, трезв от упованья,

Где ж милосердие? Я жду его давно.

(пер. Х. Манувахов) [man-0003]

Перевод очень близок к подлиннику: [org-0210]

О ты, сущность которого не познает разум,

Не нуждающийся в покорности и непокорности моей,

Я пьян от прегрешений и трезв от упования,

Все потому, что я надеюсь на твое милосердие.

Двадцать четверостиший из числа наиболее популярных напечатал в газете "Советская Аджария" в 1977--1978 годах и в журнале "Курьер ЮНЕСКО" за 1981 год Е. Ильин. Вот один из его переводов:

Приход наш и уход, какой в них, право, прок?

Основа жизни в чем -- ответить кто бы смог?

И лучших из людей спалил огонь небесный -

Лишь пепел видим мы, а где хотя б дымок?

(пер. Е. Ильин) [ily-0001]

В оригинале: [org-0603]

Какая польза от нашего прихода и нашего ухода?

И где основа и уток надежд нашей жизни?

Столько голов и ног красавиц мира

Сгорают и превращаются в прах, -- где же дым?

Можно выделить как весьма удачные переводы В. И. Зайцева. В интересной статье "Омар Хайям и Эдвард Фитцджеральд" Зайцев приводит в своих стихотворных переводах 29 рубаи Хайяма. При полной смысловой тождественности, эти переводы воссоздают лучшие художественные качества рубаи -- динамичность и законченность поэтического высказывания. Предоставим читателю возможность судить о степени близости перевода Зайцева к тексту подлинника:

Умы мудрейшие, ученые мужи,

Познанья светочи, целители души,

Из тьмы ночной не вырвались на свет:

Свое отговорив, покоятся в тиши.

(пер. В. Зайцев) [zaj-0006]

В подлиннике: [org-0106]

Те, что достигли глубин мудрости и знаний

И в полноте совершенства стали светочами для других,

И они не смогли выбраться из этой темной ночи,

Рассказали сказку и погрузились в сон.

В сборник своих переводов "Великое древо. Поэты Востока" (М., 1984) С. Северцев включил 24 четверостишия Омара Хайяма. Длинные стихотворные строки (семистопный ямб) этих переводов отличает важное достоинство: они точно, строка за строкой воспроизводят текст оригинала, Докажем это на примере. Перевод Северцева:

Не будь беспечен: жизнь хитра, так старцы говорят,

У злого рока меч остер, будь осторожен, брат,

И если в рот тебе судьба кусок халвы положит,

Не будь поспешен, мудрый брат: в халву подмешан яд.

(пер. С. Северцев) [sev-0005]

В оригинале: [org-0461]

Будь осторожен, ибо судьба коварна,

Не будь беспечен, -- меч рока остер,

Если судьба положит тебе в рот халву,

Берегись проглотить ее: к ней примешан яд!

Молодой поэт В. Микрюков опубликовал в 1984 году в газете "Ленинский путь" (Самарканд) свои первые опыты переводов Хайяма. Ц. Б. Бану в короткой заметке, сопровождающей стихи, оценивает их как обещающее начало, отмечая у переводчика тонкую интуицию в понимании стиля эпохи и искусство писать кратко и емко Вот один пример из публикации Микрюкова:

Всегда с собой сражаюсь, как мне быть?

Грехов своих чураюсь, как мне быть?

Ты, может, их простишь великодушно,

Да тем, что знаешь их, терзаюсь, как мне быть?

(пер. В. Микрюков) [mik-0006]

В оригинале: [org-0297]

Я постоянно борюсь с вожделениями, что мне делать?

Я страдаю от своих поступков, что мне делать?

Допустим, что своим великодушием ты простишь меня,

Да от стыда за содеянное, что видел ты, -- что мне делать?

Заметим, подытоживая сказанное выше, что художественный перевод персидско-таджикской поэтической классики, особенно в ее малых формах, дело крайне сложное. Сравнение языка переводимой литературы с русским показывает, что фарси -- язык несравненно более экономный как в конструкциях фраз, так и в длине отдельных слов. Воспроизвести всю идейно-художественную информацию, заложенную в том или ином рубаи, не поступившись ни лапидарной формой четверостишия, ни целостностью поэтического высказывания, ни его образным строем, -- задача не всегда разрешимая для переводчика. В длинных подробных переводах теряется живой ритм и эстетическая энергия рубаи, коротким русским четверостишиям угрожает опасность сбиться на однолинейный плакатный лаконизм, когда исчезает бесценная игра хайямовской мысли и вся причудливость ходов, вычерчивающих его блистательные силлогизмы.

* * *