Омегаверс Личина на всю жизнь (СИ)

- Вы всё ещё следите за мной? - Зрачки Аарона опасно сузились.

- Ты сам виноват, - процедил Людовик. - И, похоже, что наш урок не пошёл-таки тебе впрок.

- Урок? Вы так это называете? - В горле Аарона заклокотало.

- А как это ещё назвать? Ты, конечно, старался быть осторожным. Признаю, были моменты, когда мы почти поверили, что ты исправился. Но потом всплывала какая-нибудь мелочь, которая вынуждала нас и дальше вести наблюдение. Как ты объяснишь это?

На стол была брошена пачка фотографий. Аарон взял их в руки, и первая же заставила его похолодеть. На ней были запечатлены он и Френсис, страстно целующиеся на диване в гостиной - он сидит, а Френсис оседлал его бёдра и обвивает руками за шею. Вот второй снимок - уже из спальни, где на лице погибшего омеги ясно читалось блаженство, а у него самого - настоящая нежность. А вот они снова на диване - просто сидят и смотрят какую-то передачу. При этом Френсис пристроил свою голову у него на коленях, а сам Аарон поглаживает парня по плечу. Френсис улыбается... Вот похороны омеги. Аарон стоит у гроба, и по его лицу ясно видно, как ему было больно тогда. Следующий снимок - он и Диего ужинают и, судя по оживлённым лицам и жестам, что-то обсуждают. Вот они вместе готовят завтрак. А вот интересный кадр - Аарон сразу понял, что это ночная вспышка денщика. Диего лежит на постели совсем голый, а сам Аарон сидит рядом и обтирает его лицо влажным полотенцем... Когда его успели зафиксировать дома? Почему он никого не заметил и не учуял? Ракурсы были не совсем удобными, но на качестве снимков это почти не отразилось. А вот недавние фото - он и Мак вечером после свадьбы занимаются сексом в своей спальне...

- Ничего не буду объяснять. - Аарон бросил снимки обратно на стол. - Это моё дело.

- Это дело семьи! - зарычал Рэм. - И это мы не показали тебе фото, когда с тобой и предыдущим мокряком жил Дэнвер... Ты и его с пути сбил???

- Это сделали вы. - Аарон скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. - Вы знаете, почему он пошёл вразнос?

- Мальчишеская дурь, - буркнул Людовик. - Самый младший, баловали слишком часто...