Омут памяти

Великий вклад внесла Перестройка в оздоровление мировой обстановки. Сейчас на Западе некоторые политики хотят присвоить себе победу в "холодной войне". Странным в этом плане является утверждение бывшего президента США Буша о том, что именно США одержали такую победу. Кого же победили, хотелось бы уразуметь? Если собственную политику и свой военно-промышленный комплекс, то в этом контексте можно поразмышлять, припомнив разные аспекты событий времен ядерного противостояния. К тому же не следовало бы забывать, что первоначальные инициативы об окончании "холодной войны" исходили после 1985 года от Советского Союза, от Горбачева, который хорошо понимал, что непомерный груз гонки вооружений неизменно приведет мир к еще более острой форме ядерного противостояния.

Я помню первую встречу с Рейганом и Шульцем в Женеве. Американцы почти не скрывали, что не верят в крутые повороты в советской политике, более того, были уверены, что перед ними разыгрывается очередной спектакль. А Рейган вообще вел себя подчеркнуто холодно, он еще не отошел от своей формулы, что СССР — это "империя зла". Не буду рассказывать о деталях переговоров на этой и последующих встречах — они достаточно подробно описаны и в мемуарах Горбачева, и в обширной литературе, посвященной окончанию "холодной войны". Ограничусь лишь несколькими памятными событиями и случаями.

Михаил Сергеевич очень волновался перед пресс-конференцией в Женеве. Это и понятно. Первая встреча с американским президентом. Мировая печать гудела. Объективные репортажи перемежались с разными выдумками, предположениями. Фантазия лилась через край. Наша пресс-группа готовила варианты заявлений Горбачева. Однажды, уже за полночь, пошел в его резиденцию согласовать какие-то моменты. Он еще не спал, был в халате, сидел за столом и что-то писал. На следующий день, после замечаний Михаила Сергеевича по тексту, я вносил поправки, приложив бумагу к стене невзрачного коридорчика около сцены. Кажется, мелочь, но и деталь истории.

Надо отметить, что на том этапе далеко не все в нашей делегации поддерживали созидательное направление в переговорах, считали, что надо быть потверже, позубастее. Я видел, как все это начинало надоедать Горбачеву. Он ждал момента, чтобы поточнее обозначить, кто есть кто в делегации. Когда начали обсуждать конкретные вопросы двусторонних отношений, работники МИДа подняли тему об интересах "Аэрофлота". И тут Михаил Сергеевич, мягко говоря, рассердился. В жестком тоне он сказал: "Я приехал сюда представителем не "Аэрофлота", а государства".

Особенно памятной и психологически результативной была встреча в Рейкьявике. Там начал таять лед, там появились ростки взаимного доверия. Мы прибыли в Исландию на корабле, там и жили. В нашей делегации посмеивались над тем, что американцы, мистифицированные эффективностью советского шпионажа, привезли с собой какую-то металлическую кабину, в которой время от времени обсуждали свои "секреты".

В процессе переговоров Горбачев внес предложение о полном ядерном разоружении. Американцы отклонили его. Долго и нудно обсуждалась проблема СОИ, которую называли программой "звездных войн". Американцы не шли здесь ни на какие уступки, пообещав, правда, что в будущем данная программа станет общей с СССР. Американский президент говорил о том, что надо создать своеобразную оборонительную дугу США — СССР, которая служила бы гарантией от любой ядерной авантюры. Он связывал эту идею с опасностью мусульманского фундаментализма.

Оба лидера уделили проблеме разоружения много сил и внимания. Договорились даже о дополнительной встрече с глазу на глаз. Она продолжалась не менее двух часов. Обе делегации ждали в коридоре. Волновались. Все понимали, что за закрытыми дверьми решается проблема общечеловеческого масштаба. Наконец Горбачев и Рейган вышли в коридор с натянутыми улыбками. Михаил Сергеевич, проходя мимо меня, шепнул: "Ничего не вышло".

На всех встречах с американскими президентами с обеих сторон присутствовали военные. Нашу сторону представлял, как правило, маршал Ахромеев. С американской — в Рейкьявике был Пол Нитце. У всех гражданских участников переговоров вызывали улыбку ситуации, когда военные подстраховывали лидеров государств. Как только переговоры по каким-то конкретным вопросам разоружения заходили в тупик, Горбачев и Рейган приглашали военных и просили их "утрясти" разногласия. Как правило, военные возвращались через 20–30 минут и с гордым видом сообщали, что необходимые формулировки найдены.