Он – Форс

Когда стемнело, когда до истечения моих «суток» осталось пятнадцать минут, гонимая паникой, я отправилась к ее подъезду еще раз. Зачем? Не знаю. Иногда люди, чья логика отказывает, начинают полагаться на интуицию. Или же на неадекватность. Я, наверное, надеялась, что все-таки пропустила ее приход, или на то, что она, выпив накануне, слишком крепко спала.

«Алия, по религиозным соображениям, ни капли в рот не брала», – напомнил мне внутренний голос. Я посоветовала ему заткнуться.

На второй этаж пешком, в тесных подъездах отсутствовали лифты. Лампочки на площадках тоже.

В дверь я звонила, напряженная до мегавольта. Один раз, второй, третий, будто от крепости моего нажатия зависела громкость трели. Из квартиры ни звука.

– Черт! – хотелось материться, и со злости я дернула за дверную ручку – хотела выместить ярость, наверное. Но та вдруг поддалась.

Дверь в квартиру открылась.

Тот факт, что она мертва, я поняла спинным мозгом. Без касаний лежащего на кровати тела. И почти уже выскочила обратно за дверь, желая свежего воздуха, желая справиться с тошнотой, желая оказаться отсюда как можно дальше. Следы от чужих пальцев на шее – Алию жестоко душили. Возможно, еще утром.

Почти неспособная ни дышать, ни соображать, я принялась озираться вокруг. На полу чулки, на столе косметика, пустая коробка из-под пиццы. Сумка на стуле… Конверты с фотографиями оказались на месте, я достала их рывком, будто вырвала пальцами чужие гланды – оба конверта. Снимки Девенторов, наш с Форсом. Запихнула их во внутренний карман куртки, кое-как совладала с очередным приступом тошноты.

«Надо бы поискать носитель с оригиналами – флешку или диск», но я понимала, что не смогу, не сумею. Ее телефона, на который я сегодня звонила раз сто, не было поблизости, и это было чертовски плохо, это было дерьмово. Его, возможно, унес с собой убийца.

Обратно на площадку я вывалилась, как из газовой камеры. Вниз по лестнице рванула, не помня себя от ужаса, тошноты, от полного сумбура.

Мои отпечатки… Наверняка я осталась на установленных по периметру двора камерах – кто угодно теперь подтвердит, что я ждала ее, очень жаждала встречи. Носитель с оригиналами не найден – болото под моими ногами углубилось на несколько метров.

Снимки я жгла в подворотне, как бомж.

На меня косился сидящий по соседству с мусорными мешками бездомный. Мешал капюшон, постоянно спадал на глаза; дымом теперь пропахнет куртка.

Слишком много ошибок совершено – они догонят меня, если у Алии отыщется друг, который наймет сыскарей.

Город в моей голове кружил по спирали – мостовые, машины, клаксоны. Меня уволакивало в черную дыру, и я отчаянно старалась не думать, чтобы не сползать в персональный ад.

Спустя полчаса остановила велосипед на мосту, поняла, что выдохлась. Оперлась пальцами на холодные перила, долго дышала, смотрела на укрытую блестками огней реку. После поняла, что бесшумно реву с искривившимся лицом, как сошедшая с рельсов истеричка.

Глава 10

(OTTA-Orchestra – Ghosts in the Theater)

Складская каморка; шесть старых великов – подтянуть болты, проверить крепления педалей, смазать маслом, протереть рамы… Мне нужна была эта отвлекаловка, которая заняла меня с утра и до обеда. Ирме, своей старой знакомой, с которой мы когда-то работали вместе, я согласилась помочь не потому, что мне нужны были наличные, а потому что мне позарез требовалось какое-нибудь занятие. Моя карта ломилась от переведенных отцом денег, но покупать квартиру сейчас – опрометчивое действие. Возможно, скоро придется уезжать из родного города. Насовсем, навсегда. Сложно принимать решения, стоя в лодке без парусов и весел, в лодке, попавшей в шторм.

Пахло пылью, смазкой, канифолью. В помещении, где Ирма собиралась продавать подержанные спорттовары, раньше торговали скрипками. У стен до сих пор хранились банки с лаком, висели на гвоздях оставленные прежним хозяином проржавевшие струны; неукрытый и убогий ютился в углу верстак.

Мне не хватало его каждую минуту, Форса. И спорить с этим уже не имело смысла. Бывают такие чувства, которые опаляют тебя самого, если пытаешься их задуть. Мое было таким. Не хватало его касаний, его присутствия, не хватало счастья, в котором я сама себе отказала, руководствуясь предрассудками. Я задыхалась «без нас». Бывает, нельзя вернуться в прежнюю жизнь после того, как познал жизнь иную.

Его волосы вчера трепал ветер, в его глазах плескалась оголенная живая боль…

Не он оставил меня. Я его. Он бы не оставил, он не хотел; рамы старой тряпицей я терла, чувствуя, как жжет слезами веки.

Наматывался на горло страх – во что вывернется вчерашнее убийство Алии, когда, как сильно меня заденет рикошетом? В одном я была уверена наверняка – это не Крейден. Он никогда бы не сработал так грязно, так паршиво. Он бы забрал улики, он бы нашел оригиналы, черт, он бы дал обо всем знать мне, в конце концов. Так, по крайней мере, казалось. Сообщил бы одним-единственным смс «решено», и я бы поняла.