Он и Она

Как же с ней было легко! Она читала мои мысли, значительно облегчая мучения от «болючих» уколов совести. Я вдруг ужаснулся, понимая, что за пару суток, проведенных в ее компании, даже не потрудился спросить имя. Спасательный круг оказался в нужное время в нужном месте. Я выплыл! Аллилуйя! Безымянная целительница помогла мне воспрянуть духом.

– Пусть я останусь для тебя девушкой из бара. Избавься от пробоины в корабле и плыви дальше! – бодро произнесла она и крепко обняла на прощание.

Я чувствовал себя идиотом, стыдясь того, что так эгоистично использовал случайную знакомую. Она же меня заверила, что нисколько не в обиде, и это издержки ее будущей профессии.

Домой я шел не охотно. Настраивался на битву-сражение-перепалку, планируя выйти из супружеского противостояния победителем.

– Я звонила! – в голосе притаившейся на диване в гостиной жены сквозило недовольство.

– Села батарея. И не только в телефоне, – сухо ответил я.

Она кивнула и после паузы добавила:

– Прочитала твое письмо.

Я чудом удержал на кончике языка вопрос: «Какое письмо?» и поспешно уточнил:

– Что ты об этом думаешь?

– Я не знала, что ты все это ощущаешь, – голос жены дрогнул от волнения. – Я была уверена, что ты давно потерял ко мне интерес…

Увидев ее слезы, я растерялся. Что же стало их катализатором? Барный психолог, взяв инициативу в свои руки, подобрала ключ из нужных-важных слов к громоздким воротам непонимания, разделяющим нас с женой. Мне захотелось узнать, что было в том загадочном письме, которое вышло из-под пера, точнее из-под клавиатуры моей спасительницы. Я заметил, что рядом с супругой лежит лист бумаги, предположив, что это распечатка загадочного послания от меня.

– Может, выпьем кофе? – я надеялся избавиться от жены и ознакомиться с любопытным документом.

Она поспешила мне услужить и удалилась на кухню. Я почему-то с осторожностью взял письмо в руки, как будто опасался, что буквы рассыплются.

«Я так устал бежать за тобой сквозь непреодолимые дебри жизни. Иногда мне кажется, что ты совсем рядом, я тянусь, чтобы дотронуться до твоего плеча, но ты вновь отдаляешься. Я часто вспоминаю наш день свадьбы: я так был переполнен счастьем, что боялся взмыть вверх, как легкий гелиевый шар. Теперь все по иному… Откуда эти кандалы бытия, не позволяющие парить, как в тот волшебный день? Стремясь всем своим существом успеть за тобой, я напрочь выбился из сил… Чувствуешь ли ты мою безысходность?».

Некоторое время я смотрел на лист, понимая, что в этих складных словах вся соль моих переживаний. Смог бы я столь точно и вдохновенно выразить свои мысли? Нет! Мой волшебный доктор из бара изобрела лекарство, которое должно было излечить мою жену от вируса безразличия. «А был ли он, тот самый вирус?», – спохватился я, вспомнив ее недавние слова, вызванные прочтением письма: «Я не знала, что ты все это ощущаешь… Я была уверена, что ты давно потерял ко мне интерес». Не я ли спровоцировал ее нырнуть в постель другого человека, устремившись за материальными благами? Мои безразличие-невнимание-пофигизм стали основными составляющими вакцины… от верности! Но заслужил ли я унизительную для мужского самолюбия провокацию? Я взял еще один выходной на работе, желая расставить все по местам. Нам с женой предстояла долгая беседа. И я больше не боялся встретиться лицом к лицу с правдой, какой бы уродливой она не была.

18. Дурная кровь

Среди подруг Она была самая миловидная. На нее всегда обращали внимание представители противоположного пола, потому как выглядела привлекательная девушка постарше своих сверстниц. Да и развита была не по годам: всегда могла поддержать беседу, даже если речь шла о политике или футболе. Она умела произвести должное впечатление и удержать внимание, получая колоссальное удовольствие от маленьких женских побед. Со временем собрала целую коллекцию трофеев из разбитых юношеских сердец.

Многие считали, что ей в жизни повезло: Она выросла в очень обеспеченной семье и как будто бы никогда ни в чем не испытывала нужды. Никто не знал, что с раннего детства на первый взгляд балованная девочка ощущала острую потребность в родительской нежности. Отношения под крышей отчего дома были весьма поверхностные. Чем в свободное от учебы время занималась единственная дочь—отличница, мать и отец особо не интересовались.

В университете Она, как правило, сидела в стороне от основной массы народа. Дистанцировалась, предпочитая гордое одиночество. В аудитории было шумно, студенты галдели, как на птичьем базаре, чем раздражали любившую тишину девушку.