Он меня достал. Она меня достала (СИ)

Голова пульсировала от ужасной боли — вчерашние веселье не прошло для Сережи бесследно, жаль только, что основную жажду он так и не смог утолить. Эти Суворовские сволочи весь день таскались за ним, совсем как раньше, не оставляя ни на одну минуту. Даже в туалет с ним заходили, уже зная об изворотливости младшего отпрыска босса.

Мужчина перевернулся на спину, и рука сама собой упала на пустую подушку Ники.

Черт! Эта зараза тоже куда-то запропастилась и, похоже, не собиралась в ближайшее время к нему возвращаться. Ну да, вспылил, и, может, даже перегнул палку с ревностью, но ведь у него были все причины думать именно так!

Кажется, где-то глубоко внутри проснулась совесть (а ведь он был уверен, что это ненужное чувство давно пало смертью храбрых!) и напомнила, что будь Алекс любовником его невесты, то вряд ли бы так быстро уехал — скорее бы сам поднялся в квартиру, чтобы «зажечь». Так что версия о том, что братец и Ника состояли в интимной связи, явно не выдержала натиска реальных фактов и была признана ложной.

И снова он возвращался к тому, с чего начинал — он накосячил. Серьёзно накосячил. Но как все исправить не знает, потому что извинятся не перед кем — Ника пропала, а дед, вместо того, чтобы отправить по ее следу своих ищеек, только противно поджимает губы.

В коридоре послышался непонятный звук, отдаленно напоминающий не то женский крик, не то всхлип. Этого было достаточно, чтобы Сережа подскочил с постели в одних трусах и рванул в том направлении, откуда он доносился. Удивленные охранники опешили от такой резвости и рванули за ним — мало ли какая «белочка» хватанула их подопечного. Но, распахнув двери, Серж зло ударил по ним — в комнате сидела не Ника, как он в тайне надеялся, а Алиса.

«Ах да, дед же приставил ее ко мне, поняв, что его тупоголовые шкафы сами не справятся!» — с сожалением припомнил мужчина.

Уже несколько дней он не оставался один ни на минуту, и каждый раз, если собирался сделать что-то из ряда вон выходящее или то, что не одобрил бы его дед (а пьянки и распутные оргии в этот перечень не входили), ему настойчиво напоминали о том, как стоит себя вести. Пару раз он даже оказывался прижатым лицом к полу, когда проявлял излишнюю настойчивость в своих желаниях. Но вот вчера или позавчера вечером, Серж даже и не помнил, когда, собственно это произошло, рядом появилась Алиса, и все стало еще ужаснее. К ее сарказму и поддевкам он был готов и это даже позабавило бы, но постоянные нравоучения, настоятельные просьбы и слезы откровенно бесили. И вот теперь это… Как иначе назвать плачущее, растрепанное и явно неспавшее существо в его гостинной он не знал. Голова разболелась с прежней силой, так что настроение сразу же скатилось к отметке «отвратительно».

— Вытри слезы и сопли — они меня раздражают, — бросил он вместо традиционного «доброе утро». — А вы чего встали?! Думаете я сбегу отсюда или прибью ее сгоряча? Вон вышли! Видеть вас не хочу! — Накричал он на охрану и закрыл двери перед их лицами. Хорошо хоть в квартире у него была условная возможность избавиться от их общества и закрыться в комнате.

У Алисы же его реакция вызвала только новый приступ слез и всхлипов.

— Да какого черта случилось?! Я тебя сейчас реально прибью, если ты не закроешь рот или хотя бы не объяснишь, что произошло! — Серж схватил сестру за плечи и хорошенько встряхнул. Та вскрикнула, на этот раз уже от боли, после чего в комнату мгновенно вломились двое охранников. — Все-все, не трогаю, — мужчина резко отпустил Алису и отступил на несколько шагов назад, при этом показательно подняв руки, демонстрируя, что ничего в них не держит.

Девушку, похоже, его действия немного привели в чувство, потому что уже через минуту она спокойно кивнула, давая охранникам понять, что их можно оставить одних.

— Ну, теперь ты готова хоть что-то членораздельное сказать?! — раздраженно спросил Сережа, наливая себе коньяк в стакан. — Неужто наш распрекрасный родственничек скопытился этой ночью, и мы с тобой снова свободны? Хотя нет, какое «снова»? Скорее уж «наконец-то»! Ну так что, я прав? Пожалуйста, скажи, что я прав! — он присел, и их лица оказались на одном уровне. Алиса заметила в его глазах нездоровый, фанатичный блеск, будто он не шутил, а на самом деле желал смерти своему деду, и от этого стало страшно и неуютно. Она немного отодвинулась, и это движение не укрылось от Сережи.