Он меня достал. Она меня достала (СИ)

— Хочешь поговорить? — на всякий случай предложил он, и девушка пожала плечами:

— Зачем, если все и так ясно? Узнать — не главное. Важнее — понять и решить, что с этим делать.

— И что ты собираешься делать?

— Пока не знаю. Наверно, из-за недостатка информации мне действительно сложно что-либо решать.

— Если ты захочешь — мы поговорим о том, что ты услышала, если нет — я настаивать не буду.

На этот раз Ника колебалась — ею двигало любопытство, но, похоже, она боялась узнать правду. Мужчина встал и поставил несколько тарелок с разными видами нарезки перед девушкой. От аппетитного вида ветчины, сыра, ярких ломтиков овощей и фруктов разбегались глаза, но девушка с осторожностью смотрела на них, помня недавние приступы тошноты.

— Давай так, — предложил Алекс, — ты будешь задавать вопросы, а я — отвечать на них, если буду знать ответ. Договорились?

— Хорошо, — неуверенно кивнула девушка, и потянулась за огуречной соломкой. Правда, кусать ее не стала, лишь сжала в пальцах. — Сережа, он…ну, на самом деле… — произнести отвратительное слово она так и не смогла.

— Да, мой брат увлекается наркотиками. В прошлом, до встречи с тобой — очень серьезно, и, в том числе, тяжелыми видами. Сейчас, уж не знаю почему — снова взялся за старое. В тот день, когда мы с ним подрались, я видел следы от инъекций. Конечно, это может ничего и не означать, но учитывая то, как изменился его характер в последнее время, готов поспорить, что перемены связаны именно с наркотиками.

— Если ты заметил следы от наркотиков, то почему ничего не сказал? — в ее словах не было претензии — только желание разобраться во всем.

— Я сказал об этом Алисе и деду, но они, похоже, решили ничего не делать, пока можно держать ситуацию под контролем. Но, как ты понимаешь, ничего хорошего из этого не вышло. Я же не взялся за это, потому что ты сама видела, как Сережа реагировал на меня. Он бы даже слушать меня не стал, или наоборот усугубил бы ситуацию.

— Почему тогда мне не сказал? — удивилась Ника, и Алекс сжал губы, недовольный тем, что должен был сейчас сказать.

— Я дал слово не вмешиваться в вашу жизнь и дать Сереже шанс наладить ваши отношения, не говоря о его прошлом. Это было до того, как я узнал о том, что он вернулся к наркотикам. Но, поскольку веских доказательств у меня не было, я не мог ничего рассказать. Пытался предупредить, но…

— Но я не послушала, — закончила за него Ника, вспоминая тот вечер, когда Алекс много раз звонил ей.

— Ты решила, что я преувеличиваю, и тебя можно понять.

— Да уж, мне стоило прислушаться к тебе, — признала Ника и неопределенно повела плечами. — Сделай я это — всей ситуации можно было избежать.

Алекс удивленно посмотрел на девушку и нахмурился:

— Ты что-то вспомнила?

— Видимо, после сна память вернулась, так что да, я вспомнила все, что было утром. Не хотела бы говорить об этом.

Майер поникла — ей было неприятно вспоминать произошедшее. Похоже, догадки Алекса были вполне обоснованными.

— Ник…Что ты собираешься делать? — осторожно спросил он, накрыв ладонью руку девушки.

— Если ты хочешь узнать, вернусь ли я к Сереже, то нет — между нами все кончено. Сегодня я узнала и поняла слишком много, чтобы убедиться — с этим человеком я будущего не вижу.

У мужчины отлегло от сердца — по крайней мере в этом предположении его отец оказался не прав — слишком циничным был его сценарий.

— Знаешь, раньше я наивно думала, что Суворов ценит меня как специалиста, и, что даже если бы мы с Сержем разошлись, мне нашлось бы место в «Эдеме». Но, похоже, я ошибалась на его счет, как, впрочем, и на счет всех остальных, — на ее губах появилась грустная улыбка. Неужели единственное, о чем сейчас печалилась Майер — ее любимое детище? — Алекс, ты сказал, что прежде Суворов уже вмешивался в мою жизнь. О чем ты говорил?

Вся напряженная поза девушки говорила о том, что она жаждет услышать его ответ. Для нее было важно понять, как далеко заходили те, кого она практически считала своей семьей. Громов вздохнул и признался:

— Те таблетки, что тебе подсунула Алиса, спровоцировали выкидыш. В прошлом я встречался с такими (не смотри на меня так — я сам был в шоке, поняв, что знакомая принимала их), потому и так среагировал, когда увидел, что ты даешь их Свете.

— Это из-за них я не могу забеременеть? — Ника комкала в руках салфетку, боясь узнать, что из-за чьей-то дурацкой прихоти она не только потеряла желанного ребенка, но и больше никогда не сможет иметь детей.

— Нет, с тобой все в порядке. Но у Сережи не может быть здорового потомства — из-за этого и приняли такое решение. Сам же он сделал вазэктомию.

— Он… знал?

— О рисках? Да. Но о том, что собираются сделать его родственники — нет. Насколько я понимаю, ему Алиса рассказала историю о том, что срыв произошел именно из-за сбоя на генном уровне.

— То есть, сделала виноватым его?

— В некоторой мере.

— Почему мне никто не сказал о вазэктомии? Сережа ведь знал, как сильно я хотела…

— Судя по всему, он слишком боялся, что ты бросишь его, если он признается в этом. Да и пришлось бы объяснять, почему он так поступил, а этого никто не хотел.