Он мой, а прочее неважно

У меня удивительная память на лица: могу запросто узнать человека, не видя его лет тридцать, по неуловимым особенностям индивидуальных черт.

Расстроенная чем-то женщина споткнулась на моих глазах, расшибла коленку, содрала до крови ладони. Я не мог пройти мимо, помог.

Увидев её глаза и смущённый взгляд, узнал. Это была совсем другая женщина: задумчивая, рассеянная, грустная.

Она пригласила меня на рюмочку чая. Согласился с удовольствием.

Попросил Катю подождать на скамеечке. Купил торт, шампанское, бутылку вина, колбасу: на большее моей фантазии не хватило.

Мне ужасно хотелось узнать подробности. Сами понимаете, что именно меня интересовало. Вот только вопросы задавать я не научился.

Мы сидели, пили вино и многозначительно молчали.

Было ясно видно, что Катя беременна: одутловатое лицо в коричневых пятнах, характерная деформация фигуры, прыщи на лбу. Мне эти признаки были знакомы, у меня  росла дочка.

Ничего общего с танцующей девочкой не было. Только улыбка и глаза указывали на то, что это она.

В тот день Катя мне так ничего и не рассказала. Мы вспоминали школу, товарищей, детские шалости. Ни одного слова о Женьке я не услышал.

Жили мы рядом, поэтому встречались довольно регулярно. В один из дней я увидел Катю плачущей. Её животик имел говорящие размеры: скоро она станет мамой.

Снова пришлось её утешать. На этот раз я сам напросился в гости, мало того, прямо спросил про её отношения с Женькой.

Катя долго молчала. На её лице были видны следы внутренних переживаний.

– У нас с Женей два ребёнка, это будет третий. Дети сейчас у мамы. Она боится, что моё душевное состояние может пагубно сказаться на их психике.

Я многозначительно посмотрел на одноклассницу. По её лицу было видно, что мне она по неведомой причине доверяет.

– Не представляю, когда это началось. Скорее всего, год назад. Это не информация, скорее результат размышлений задним числом. Я долго ничего не замечала. Тогда мы были единым целым, Женя мне обо всё рассказывал, даже о случаях, когда с ним серьёзно флиртовали. У нас ведь были идеальные отношения. Кроме этого квартира, сын, маленькая дочка. Мы были счастливы.

Мы оба молчали. В воздухе повисло напряжение. Я уже пожалел, что вызвал Катю на откровения.

– Наливай! Просто не могу спокойно рассказывать. Ты первый, возможно единственный, кому я говорю правду.

– Катя, тебе нельзя спиртное.

– Мне сейчас всё можно. Не переживай, всё будет хорошо.

Катя выпила бокал шампанского, начала рассказывать. Мне было ужасно неловко, что нечаянно залез в святая святых интимных отношений.

– У них в цехе девчонка появилась в отделе технического контроля, принимала готовую продукцию. Как там и чего – не знаю. Влюбился Женька.

– А ты, где была твоя интуиция.

– Не представляю. Мы ведь с Женей с тринадцати лет неразлучными были. Я ему доверяла как самой себе. Несколько месяцев он ходил сам не свой. Он страдал, я страдала.

– А сейчас Женька где?

– У мамы. Но это не имеет значения. Он её любит, Людочку. Представляешь, ей всего двадцать лет, вчерашняя школьница.

– Откуда знаешь, что любит?

– Признался. Плакал.

– Отпусти. Так бывает.

– Откуда тебе знать, как бывает? Можно подумать всё знаешь. Не хочешь – не слушай.

– Ладно, молчу. А если изменить?

– Не могу, люблю. К тому же беременность. Это его дитя, его! Мне вернуть его нужно, обязательно.

– Из-за детей?

– Глупый ты, ради себя. Не буду я ничего рассказывать, ничего ты в любви не понимаешь. Уходи!

Я ушёл, только телефон на всякий случай оставил.

Катя позвонила, когда я почти забыл о её существовании.

– Можешь меня завтра из роддома забрать? Больше некому.

– Хорошо.

– Дети у мамы, ключи от квартиры у Риты, соседки из сорок девятой квартиры, она цветы поливает. Приберись, если не сложно. Не хочу родителей напрягать, опять учить будут.

– Купить что-нибудь нужно? Пелёнки там, распашонки, кроватку.

– Подготовилась. Всё есть. Твоя задача притвориться моим мужем, справишься? Если можно, сделай так, чтобы твоя жена ни о чём не догадалась.

Девочка была малюсенькая, спокойная. Я вообще люблю малюток, а эта из меня даже слезу выжала.

Когда ребёнок уснул, мы сели за стол. Катя пила сок, я водку.

И тут её прорвало.

Слёзы лились рекой. Утешать подругу я не мог, не имел соответствующих навыков: привык решать конфликты с женщинами поцелуями и объятиями, что к данному случаю не подходило.

– Представляешь, Женя приходил в нашу палату. Оказывается главный врач родильного отделения, его друг. Они в парилку по пятницам вместе ходят.

– Это же здорово. Значит любит.

– Ещё слово и напьюсь. Не ко мне он приходил, не ко мне.

– Загадками говоришь.

– Ага. Сама в шоке. До сих пор отойти не могу. На соседней койке девочка лежала. Тоненькая, ладная, обаятельная, улыбчивая. Я сразу к ней прониклась дружелюбным доверием. Люсенька очень рожать боялась. Иногда до зубовного скрежета. Я её по головке гладила, к сердцу прижимала, успокаивала.

– Кать, какое мне дело до той девочки? О себе расскажи.