ОН. Новая японская проза

Дул неистовый ветер. Послушный его порывам песок превратился в песчаную реку. В ней уже не было ни ангелов, ни людей, ни меня. Вокруг простиралась бесконечная пустыня. С тихим шуршаньем струился поток песчинок, совсем недавно бывших людьми и ангелами. Подхваченный ветром, песок перемещался с места на место, песчинки сталкивались одна с другой, продвигались вперед и отступали, слипались друг с другом, превращаясь в комья. Но вот шум ветра и шуршанье песка переросли в шум улиц и площадей.

— Эй, господин, у меня найдется для вас подходящая бабенка!

— Не хочешь поболтать со мной наедине?

— Да я тебе пузо проткну!

— Ты Энимал-бэби? Я от Джила. Товар есть?

— Мадам, у вас упало!

— Когда-то я был адвокатом, но наркотики разрушили мою нервную систему, теперь вот актерствую.

— Проснитесь!

Ветер принес откуда-то знакомую мелодию. Вот только никак не вспомню…

— Проснитесь же!

Перед моими глазами возникло его лицо. Я снова лежал на своей кушетке. Похоже, что, приняв лекарство, я задремал. За окном было уже совсем светло.

— Который час?

— Пять минут одиннадцатого. Слышите, музыка? Я всегда устанавливал таймер радиоприемника на десять часов утра. В это время повторяют программу «Музыкальная вселенная».

— А, это моя любимая музыкальная программа. Ты хорошо спал?

— Да, но я так и не понял, что такое сон. Я просто плавал во мраке.

— Вот как? Это потому, что твое сознание еще не перестроилось на земной лад. А мне приснилось, что Рай упал на Землю.

— Вот здорово! Ну что ж, пожалуй, мне пора, большое спасибо за все.

— Уже уходишь? Ты мог бы пожить у меня некоторое время. Ты мне не помешаешь.

— Я понимаю, но ведь до сегодняшнего дня вы всегда жили один. Я тоже хочу играть один, поставив на достоинство падшего ангела. Я возьму с собой вашу книгу.

— Ты уже выбрал себе имя?

— Пока нет.

— Может, позволишь мне выбрать его для тебя?

— Конечно, буду вам очень признателен.

Взяв книгу, которую он держал в руках, я надписал ее своим именем, затем, немного подумав, приписал: «Господину Дельфину Сунагаве».[16]

— Это имя будет твоим сценическим псевдонимом. Что касается возраста, пусть тебе будет восемнадцать. Согласен?

— Решено. Я Дельфин Сунагава, мне восемнадцать лет.

— Постой-ка.

Достав из ящика письменного стола сто тысяч иен и четыре порции лекарства, которое я принимаю на ночь, я вручил их ему.

— И в аду все решают деньги. Без денег ты ничто. А лекарство… Это на тот случай, если у тебя возникнет ностальгия по Раю, если тебе захочется забыть обо всем, что происходит на Земле. Только помни, когда ты принимаешь его, рядом с тобой никого не должно быть. Понял?

— Большое спасибо, вы были так добры ко мне.

— Не стоит благодарности. Буду рад, если мы встретимся еще раз.

Дельфин вышел из комнаты, напоследок бросив на меня полный любви и уважения взгляд. Я зарылся в его постель, пытаясь вобрать в себя мельчайшие следы, оставленные упавшим на Землю ангелом. Дрожа от наслаждения всем телом, я вдыхал впитавшийся в простыни и подушки слабый аромат Небес.

«Может быть, Рай уже здесь, на Земле?» — подумалось мне. Распахнув окно, я взглянул на небо. День выдался пасмурный. Вдалеке виднелась удаляющаяся фигура Дельфина. Интересно, куда он идет? Почему я знаю то, чего не знает он? Пусть блуждает. Лабиринт — вот среда обитания человечества. У человечества нет конечной цели. К тому же я забыл рассказать ему о любви. Впрочем, с таким лицом и с таким голосом у него не будет недостатка в поклонницах и поклонниках. Может, он станет звездой рока, ему бы это очень пошло.

Как бы то ни было, а город шумит сегодня иначе, чем обычно. Раньше в этот час в окно врывался неясный гул, напоминающий потрескивание телевизора, когда кончаются передачи, а сегодня за окном словно разом зазвучала тысяча органов. Каждый вел свою мелодию, они переплетались, соединялись, рождая величественную симфонию. Наверно, это небоскребы, видные с моего балкона, пели каждый свою песню.

Sabaku no iruka by Masahiko Shimada

Copyright © 1991 by Masahiko Shimada

хидэо леви

товарищи

Он засунул руку в карман. Удостоверения личности не было, осталось лишь две с половиной тысячи иен. Если народу не слишком много, надо бы заскочить в столовую, перекусить, сказал себе Бен по-японски.

Неоновый отблеск безвкусной рекламы дробился в струе фонтана на мелкие брызги. Бен отвел глаза от рекламы и посмотрел вверх, на небо Синдзюку, превращавшееся из темно-синего в черное. Леденящий холод скамейки передался всему телу. Оглушительные, долго не смолкающие звонки возвестили об окончании фильма. Обернувшись на звонок, Бен вдруг ощутил, что ноябрь на исходе…

1