Он, она, они

Федя. Подавился пробкой от пузырька с лекарством. Насмерть.

Евгения Петровна. Господи, твоя воля…

Светлана. Ну и что?

Федя. А то, что я немедленно иду в аптеку, покупаю настойку боярышника. И не одну! А там пробки. Риск очень велик!

Евгения Петровна. Федя, ты же себя губишь!

Федя. Лучше умереть от отчаянного пьянства, чем от трезвого отчаяния!

Светлана. Хорошо сказал! (Наливает ему еще.) Но это – последняя.

Он выпивает и, бормоча, идет в угол комнаты.

Федя. Август – агав хруст. Август – мангуст…

Садится по-турецки, достает блокнот и карандашик.

Светлана. Август – стакан пуст.

Федя.

Поэта легко обидеть!

Евгения Петровна. Отвлеклись мы с тобой, Светочка! Что нам еще нужно сделать?

Светлана. Вы говорили, чеснок порезать.

Федя (из угла). Учтите, чеснок – растение мистическое! Чертей отгоняет.

Светлана. Работай над словом, мистик без определенного места жительства! Скоро уже все соберутся.

Федя. А Чермет будет?

Светлана. Обещал. Зачем тебе-то Чермет?

Федя. Затем же, зачем и всем. Деньги просить буду.

Снова звонок в дверь. Евгения Петровна открывает. Входит Анна Фаликова, эффектная, но потрепанная жизнью дама. Она с цветами и большим круглым тортом.

Евгения Петровна. Анечка! Красавица наша. Легка на помине!

Анна. Женечка Петровна, с именинником вас!

Целует ее, отдает торт и цветы.

Евгения Петровна. Спасибо, что вспомнила! Спасибо, королева! А мы про тебя только что со Светочкой говорили…

Светлана (наставительно).

Именинник – это тот, у кого именины. А у кого день рождения, тот – новорожденный.

Анна. Неправда! Я сама по телевизору слышала…

Светлана. Лучший способ разучиться говорить по-русски – слушать телевизор. Запомни, королева!

Анна. Ух, ты, строгая наша! Ну, здравствуй, одноклассница! (Целует Светлану.) А что вы про меня тут говорили?

Светлана. Вспоминали, как ты с Черметом в раздевалке целовалась.

Анна. Жалко, только целовалась! Кто ж знал, что он олигархом станет…

Евгения Петровна. Замуж-то не вышла, королева? Или все ищешь своего принца?

Анна. С принцами в Отечестве хреново. Одни нищие и пьющие.

Федя (из угла.) А чем это тебе пьющие нищие не нравятся?

Анна. И ты здесь, стихоплет? Как жизнь?

Федя. Как в вагине у богини!

Светлана. Федя! Фу! Как не стыдно!

Федя. У бомжей ничего нет, даже стыда.

Евгения Петровна (чтобы замять неловкость). Ах, какой торт!

Анна. А там еще и написано!

Евгения Петровна.

Что написано?

Анна. Сейчас посмотрим! Сама не знаю… (Развязывает коробку.) Я еще и свечки купила. Четыре десятка. Вот… (Читает надпись на торте.) «В сорок лет жизнь только начинается!»

Евгения Петровна закрывает лицо руками и уходит на кухню.

Федя (из угла). Красота без мозгов погубит мир!

Анна. Заткнись, гад!

Светлана. Ну, ты, Анька, совсем…

Анна. Черт, я же не знала! Я по телефону торт заказывала. Говорю: напишите, что обычно к сорокалетию пишут. (Всхлипывает.) Вот всегда у меня так…

Светлана (успокаивая). Ну, ладно, будем считать, ты этот торт нам с Федей привезла. У нас-то все еще впереди! Правда, поэт?

Федя (из угла). Впереди – зима. Мне бы теперь в Сочи! Там в парке на лавочке даже зимой спать можно. А вот странно, девчонки! Для инвалидов Олимпийские игры проводят. А для бомжей нет. Почему?

Анна. По кочану. Водки с олимпийской символикой на вас не напасешься.

Федя.

Грубо, но честно. Одноклассницы, пожертвуйте на билет до Сочи инвалиду творческого труда!

Светлана. Придет Чермет – попросишь. Он у тебя всегда сочинения списывал.

Анна (оживляясь). А что, и Чермет будет?

Светлана. Обещал.

Анна. То-то я смотрю: суета во дворе. Охрана. Собаки. Подиум строят.

Федя. Тебе, королева, теперь везде подиумы мерещатся!

Анна. Заткнись, Строчок! Тебя-то как пропустили?

Федя. Меня его служба безопасности знает. Один раз говорю им: «Не пускаете к хозяину – тогда хоть налейте!»

Анна. Налили?

Федя. Насыпали.

Появляется Евгения Петровна. Слушает.

Анна. А меня вот спросили, к кому иду. Торт «пикалкой» проверили.

Светлана. Это после взрыва на кладбище. Боятся.

Анна. Да, я что-то слышала, но забыла…

Федя. Есть такая народная мудрость: не подкладывай тринитротолуол другому, сам в него попадешь. Чермет рванул Гуковского, вот теперь и боится.

Анна. А Гуковский это кто?

Федя. Ты с какой кровати упала, баядера?