Он похитил её (СИ)

Соня быстро подняла глаза к источнику звука и увидела его. Господина «Я супер крутой» их института иностранных языков. Он учился на пару курсов старше и выпустился, кажется в прошлом году, успев изрядно потрепать девушке нервы. Парня звали Владислав Ростовский, и он был настоящим козлом. Его родители то ли банкиры, то ли бизнесмены, всегда давали своему чаду всё самое лучшее. И по этой причине, он считал и ставил себя выше всех остальных. Он приезжал в институт на своем дорогущем темно-синем лексусе и постоянно выстебывал тех, кто по его мнению выглядел «как бомж». Поначалу, он даже чем-то понравился Соне и она пару раз сама заигрывала с ним. Однако, после того, как он прилюдно оскорбил её внешний вид «оборванки» на всю аудиторию, и прилюдно унизил её, она стала просто ненавидеть этого гада. И всё дело в том, что он делал это не один раз. В столовке предлагал доесть за ним объедки, предлагал старую одежду матери из дома принести, типа, чтобы помочь девушке, короче вел себя как полный кретин. Соня нарадоваться не могла, когда Ростовский выпустился, и она смогла спокойно жить дальше. Однако, из-за его выходок, многие в её группе шептались за её спиной, и периодически говорили гадости про её семью и про саму Соню.

В принципе, София умело игнорировала это всё, ведь она действительно плохо выглядела и ходила в институт в дешевых вещах, иногда и в обносках. Во многом это заслуга её сестры и её сожителя, которые требовали её им финансово помогать. И её статус бедной студентки их совершенно не смущал. К сожалению, к тому моменту, когда девушка поступила в институт, её родители уже умерли, и никто не смог, бы её защитить. Ни от сестры с её гражданским мужем алкоголиком, ни от всяких дебильных одногруппников, ни тем более от нынешнего положения вещей. И то, Соня была рада, что она независима ни от кого, и её сестра со своими проблемами больше не сможет её доставать. Соколовский не знал, что при всём своем скотском характере, на фоне её родственников, он почти что был ничего.

И даже насильный секс с ним, который на самом деле, являлся почти обоюдным, её уже почти ни пугал. Ведь, хоть она сама себе и не признавалась, но он дарил ей много приятных, совершенно удивительных ощущений, которые она отрицала, потому что ненавидела его. А себя ненавидела ещё сильнее, из-за того, что ей нравилось всё, что он с ней делал. Даже если это было болезненные и странные вещи, как например тогда, когда она оставлял ей засосы и синяки.

И всё же этот плен был не самым страшным событием в её жизни. Гораздо хуже было то, что из-за него она потеряет подработку, которую нашла с таким трудом. И ей придётся отказаться от съемной комнаты, и придётся жить под мостом. Потому что даже это лучше, чем снова оказаться в двухкомнатной квартире Наумовых, в которой обычное дело, ор и бардак. И да, в которой у неё много обязанностей, ведь она «должна помогать». Только с чего бы она должна что-то своей сестре, которая никогда о ней особо не заботилась, Соня абсолютно не понимала.

— Ростовский? — Соня поморщилась, глядя на него. Он выглядел довольно презентабельно, в своем сером костюме с галстуком, держа в руках небольшой черный кейс. Парень улыбался своей обычной пренебрежительной улыбкой, с нотками гордости и тщеславия во взгляде, и сверху вниз смотрел на неё.

— Ты что, Наумова, сюда техничкой устроилась работать? — ухмыльнулся он. — Знаешь, ты могла бы немного поработать на меня.

Ростовский совсем обнаглел и скалился так, что ей захотелось ему врезать.

— Мне не нужна работа, — фыркнула та. — Отвали, Ростовский, без тебя тошно.

Она попыталась пройти мимо него, но нахал схватил её за руку.

— Да ладно, Наумова, по-моему тебе моя помощь нужна. Тем более работа, которую я хочу тебе предложить, вообще-то не сложная. Преимущественно, лежа на спине. Подо мной разумеется. Можешь даже громко постонать, — хохотнул он, держа её за руку. — Я люблю, когда бабы стонут подо мной, — проникновенно сказал он. — Ну же, соглашайся, Наумова.

— Ты дурак, что ли, Ростовский, — Соня была поражена. Он стоял рядом, продолжая сжимать её кисть. Она мотнула рукой, чтобы освободить запястье, но он не отпускал. — Отвали от меня.

— Я всегда знал, что ты тупая, — грубо заметил он. — Была бы со мной, смогла бы купить себе приличную одежду, а то, как обычно похожа на бомжиху. — презрительно бросил тот.

— Что ты только что ей предложил? — на лестнице появился Соколовский, со своим обычным ледяным выражением лица. — А ну, повтори свои слова, гнида.

Его взгляд и играющие на скулах желваки, не сулили Ростовскому ничего хорошего. Он немного даже отступил назад и отпустил руку девушки.

— Максим Константинович, я просто пошутил. Просто дурачился, — нервно ответил он, несколько пятясь к двери. Соня заметила, как в его голосе появились явные лебезящие нотки. Таким растерянным, она ещё ни разу не видела его.

Соколовский подошёл к ним ближе и простым собственническим жестом притянул Софию к себе. Она растерянно смотрела за ними.