Он похитил её

Вообще, Соня никогда не считала себя особенно красивой, у неё были обычные зеленые глаза с синеватым оттенком, густые, немного вьющиеся русые волосы до лопаток, и простые, хоть и изящные черты лица. Она всегда была неброской, никогда такого не было, чтобы кто-то влюблялся в неё с первого взгляда. Но при всем при этом, была у неё какая-то харизма, нечто едва ощутимое, то что было сложно сразу разглядеть. Некое изящество, проявляющееся в мелочах, движениях, в её взгляде и глазах, которое подчеркивалось ещё и манерой разговора. Она немного шепелявила из-за того, что у неё была несколько выдающаяся верхняя губа. И вот эта вот её природная особенность всегда притягивала противоположный пол, почти как магнитом.

За всю ночь, что она провела с похитителем, он ни разу не поцеловал её в губы. Зато очень много внимания уделил её груди и ягодицам, которые долго и самозабвенно мял. Эти части тела слегка поднывали до сих пор, а на левом бедре даже остались синяки от его пальцев.

— Вот же гребанный урод! — девушка не смогла воздержаться от возгласа. Хотела как-то ему отомстить, доказать, что она заслуживает лучшего отношения. А не такого, что он с ней вытворял. Однако, вспоминая ту комнату внизу, и его личную спальню, отделанную явно дизайнером, прекрасно понимала, что он человек не обычный. Ему её убить — ничего не стоит. Никто не защитит и не помешает. А она сама бессильна перед ним. Что ни говори, но он сильнее. Это она прекрасно поняла и никаких иллюзий на этот счет не строила.

От таких невеселых мыслей, захотелось плакать. Слезы бессилия текли по щекам. Теплая вода их сразу смывала, но от этого легче не становилось. Хотелось плакать и убивать.

Краем уха она услышала, что кто-то вошёл в комнату, она это поняла по тому, как скрипнула дверь. Девушка выключила воду, замоталась полотенцем и притихнув, ждала. Однако минуты шли, но ничего не происходило. Тогда Соня вышла из ванны. Она немного как будто кралась, но в этом не было необходимости, комната оказалась пустой. На столе стоял суп и два салата, аккуратными кусочками был порезан хлеб. Отлично. Значит, ей просто принесли еду. На этот раз она не выдержала и всё-таки дернула ручку входной двери, но она, как и ожидалось, ей не поддалась. Совсем не странно. Ожидаемо.

Девушка села за стол, все ещё ощущая небольшую слабость во всем теле. Стала потихоньку суп хлебать. Было вкусно, и суп и салаты были ничего. Понравились.

Когда закончила с едой, стала стучать в дверь привлекая к себе внимание, но никто не приходил и дверь никто не открыл. Покричав и повозмущавшись около двух часов, совсем сорвала голос, решила снова лечь поспать. Силы могли ещё пригодиться.

Проснулась от прикосновения сильных рук к своему лицу. Блондин сидел рядом и трогал её щеку, просматривал синяки, которые сам же и оставил ей в порыве страсти. Даже покусал.

— Как ты себя чувствуешь? — хмуро спросил громила. Она уже и забыла, какой он большой.

— Какая тебе разница, — поморщившись, спросила она. — Когда ты меня отпустишь? Ты же обещал.

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — он задумчиво посмотрел на неё. — Ты слишком много знаешь. Откуда мне знать, что с тобой не будет проблем?

— Да, что я знаю? — она еле сдерживалась, чтобы не ударить его. Вместо этого просто убрала его руку от своей груди, на которой он почему-то остановился. — Я ничего не знаю, поверь! Я просто хочу спокойной жизни. Меня ваши разборки вообще, не касаются. Если хочешь, можешь мне завязать глаза, когда будешь отвозить из своего дома, я тогда вообще, ничего знать не буду!

— Пока я не могу тебя отпустить.

— Пока? Как долго продлится это твое «пока»?

— Время покажет, — криво улыбнулся он. — Погостишь в моем доме, наберешься сил, а там посмотрим.

— Я не могу здесь всё время торчать! Мне нужно на учебу, понимаешь? Я прошу тебя, ну отпусти меня.

— Меня не волнуют твои проблемы, — снова у него холод на лице. — Ты будешь здесь столько, сколько потребуется. Это не обсуждается. Постарайся отдохнуть, ты мне скоро понадобишься.

— В смысле, понадоблюсь? Ты же мне обещал…. — Соня побледнела и со страхом посмотрела на него.

— Увидишь, — спокойно бросил он и вышел из комнаты.

— Гадство! — ругнулась она, бросая в дверь подушкой. Даже одежду не дал.

Ближе к вечеру, дверь в комнату, в которой она была распахнулась и к ней зашла женщина с тележкой. Она казалась неразговорчивой, молча занесла блюда, собрала тарелки, которые остались на столе после обеда и положила ей одежду на стол.