Он призвал меня

Мы продолжаем свой путь на Зигмаринген. Тамошний институт религиозного просвещения пригласил меня сделать у них доклад на тему «Препятствует ли психология вере?» Присутствует несколько монахов разных орденов, много людей с высшим образованием. Прежде всего я обращаю к аудитории вопрос: «поощряет ли теология веру?» – и пожинаю лукавые ухмылки. Затем начинаю объяснять, какие условия делают психологию антихристианской, почему столько людей бросаются нынче на эзотерический рынок, какой должна быть психология, чтобы освобождать от ложных верований и искаженного образа Бога, факторов, ведущих к заболеваниям.

Одна из участниц ужасно бранит церковь. Я спрашиваю, не перенесла ли она ран от представителей церкви или от преувеличений религиозного воспитания. После ее утвердительного ответа в аудитории на какое-то время воцаряется тишина. Я заключаю вечер молитвой и ретируюсь в соседнее помещение, чтобы избежать следующих атак вопрошающих. Я слишком утомлен для новых бесед, и беру пример с Иисуса, Который избегал скоплений народа, когда это становилось Ему обременительно (Лк. 5:15 и д.).

26/27 февраля: Хехинген

Это наша последняя остановка. Пятьдесят преподавателей религии из различного типа школ собрались здесь с целью их профессионального усовершенствования и чтобы поговорить о духовности, о школьных, заботах, о том, как следует обращаться с Библией и с молитвой. «Трудное дело!» – думаю я. Как бывшему преподавателю религии мне хорошо знакомы их проблемы, я знаю и о неготовности верить многих учеников, и о постоянных фрустрациях каждого школьного дня. Происходит живой обмен мнениями. Я пытаюсь давать практические советы, с оглядкой на свой прошлый опыт, стараюсь их приободрить. Некоторые высказываемые здесь суждения кажутся мне слишком рассудочными, мало аффективными и эффективными. Некоторые участники высказывают пожелание на следующий год заниматься только практическими методами разрядки. Только для себя. Это кажется мне целесообразным и благотворным для каждого человека – чтобы справляться с какой-то долей стресса.

Утомленные, но сознающие, что наше путешествие прошло под руководством Бога, мы собираем чемоданы и пускаемся в обратный путь. Я рад, что машину ведет Гуйдо; он хороший и осмотрительный шофер. Подъезжая к Ульму, мы видим, что на противоположной полосе, из-за густого тумана, произошла массовая авария.

Вечером, перед распятием я подвожу итоги своего путешествия. Я убеждаюсь, что в некоторых высказываниях я все еще больше себя проповедовал. Бывает, что я закусываю удила и говорю как святой Абрахам а Санта-Клара – слишком ясно и провоцирующее. Или, может быть, это выражение пророчества?

Я не всегда знаю, когда моими устами глаголет Бог и когда прорывается мое собственное эго. В заключение, я утешаю себя тем, что Богу нужны даже самые великие грешники. И потом произношу благодарственную молитву об окончании войны в Персидском заливе.

ИСТИННЫЙ КАТОЛИК

Понятие «истинный католик», которое, в сущности, должно было бы быть качественным определением, все больше теряет сегодня свой положительный аспект. Слыша о ком-то, что он «истинный католик», я не обязательно прихожу от этого в восторг. Судя по моему опыту, такие люди – правоверные, но не право-верующие; слишком мало замечаю я за ними непринужденности, естественности. Эрих Фромм прямо называет их «некрофилами» т. е. «любящими мертвое».

Он имеет в виду враждебность к жизни, когда из страха сделать ошибку, губят таланты, из богобоязни чрезмерно усердствуют в соблюдении обрядов, из-за отсутствия права на жизнь, так усиленно отрицают себя, пока они на самом деле не теряют себя. «Истинные католики» чрезвычайно озабочены своим «добрым именем». Лишь бы не бросаться в глаза, только бы не придумать чего-нибудь оригинального! Что скажут об этом люди? Жизнью не рискуют, надо твердо придерживаться всех норм и законов: ведь это всегда так было и по крайней мере ты знаешь, что имеешь.

А когда же их дети не хотят больше ходить в церковь, так начинаются «великие вопли». А дети больше не ходят в церковь, потому что этот образ жизни лишен искренности и радости.

Конечно, так думают не все. Я говорю только о том сорте людей, которые считают себя «истинно католиками». И воистину: многим молодым людям далекая от церкви жизнь кажется более истинной, чем жизнь тех верующих, которые своим самоотречением хотят тут же считаться святыми, и при этом забывают жить! Один молодой человек написал мне о своих родителях. Якобы «добрых католиках». Отец алкоголик, мать депрессивная.

В доме то и дело вспыхивают ссоры по пустякам. По воскресеньям они ходят в церковь. А он, сын, больше не хочет потакать их лицемерию. Его мучает чувство виновности, хотя он и не находит за собой никакой объективной вины; в этой «набожной» атмосфере он просто задыхается (у него уже три года астма) и намерен поначалу отойти от такой религиозности. Иначе жизнь ускользнет от него.