Он украл мои сны

В облегающем топике и персикового цвета дерзкой мини-юбке, беззаботная и эмоциональная, веселая и трогательная, она источала такую свежесть и непосредственность, излучала такое желание общаться, что старый седой полковник совсем потерял голову. Он совершенно не заметил в ней легкую нервозность и бегающий взгляд. Против разницы в возрасте оказались бессильны и его постоянное недоверие к людям, и его личный душевный опыт. Она не была мечтательной девушкой с далекими глазами, тогда как восхищенные глаза старого седого полковника запечатлели образ девушки обаятельно женственной, но вместе с тем порывистой, деятельной, сосредоточенной, с задумчивым взором, как бы излучающим кроткий свет. Она вошла в его жизнь, чтобы показать всю свою красоту, всё верховное изящество своей природы. Страсти, чувства, верные, огненные, выразились на таком прекрасном облике, в такой прекрасной девушке, что он наслаждался ею до упоения. Она исполнена прекрасно-гордых движений, она блещет, она женщина страстная, сверкающая, во всей красе полудня, пылающая всею роскошью страсти, всем могуществом красоты, прекрасная, как женщина!

Игривые мысли развеселили его. Смакуя предстоящие встречи (с Таней договорились, что связь будут держать через Арину), он обдумывал подробности, какую наденет одежду, как по новому переставит мебель в загородном доме… как будет обхаживать предмет вожделения… Господи, как приятно, подобно юному глупцу, подбираться к источнику блаженства!

Глава 129

Как только Таня (под активным руководством матери) разрулила проблему – Иосиф повёлся, да и Рената несложно вернуть – как только она почувствовала почву под ногами, тотчас засомневалась. Всё же объектом её сладостных мечтаний оставался Андрей. Может всё рассказанное про него – это ложь, ошибка, навет? В это трудно поверить, что после всего, что между ними произошло, он мог так вероломно обмануть её. Она уже не требовала от него ничего. Она искренне хотела, чтобы он был счастлив. И даже готова была остаться матерью-одиночкой, любить его тихо-тихо, чтобы никто не заметил. Что нужно сделать, чтобы завоевать его? Стать такой же продуманной корыстолюбивой сучкой, как его жена?! Таня была готова уйти из его жизни, если ему от этого будет лучше. Она просто счастлива, что у неё пока есть шансы увидеть его и быть с ним. И она просто счастлива, что он есть, пусть далеко и мысли его не о ней. И пусть приезжает хотя бы просто попользоваться ею. Пусть только приезжает…

Глава 130

Танины объяснения не смогли заглушить в Ренате оскорбленного самолюбия. В принципе она не рвала отношения, и можно попробовать начать всё сначала. Но нанесенная ею обида была слишком велика. В не меньшей степени он злился на себя – за то, что связался с малолеткой. Они все такие – способны на крайности и быстро переходят от самой пылкой нежности к самому холодному безразличию, им легко отказаться от того, чем они дорожили, и погубить то, чему поклонялись, и он был недалек от мысли, что в один прекрасный день обворожительная Таня может пожаловаться на его домогательства Андрею, который скорее поверит ей, чем брату, и примет меры. Но что делать? Ренат не мог не звонить ей, не писать ей сообщения.

В этот день Ренат напился… Снова… Ему хотелось ласки, он стал звонить всем подряд бывшим подругам, писал в соцсетях, выражал свои эмоции и чувства. Но взамен ничего, кто-то занят, кто-то сбросил звонок, ответы виртуальных друзей – таких же интернет-хомячков, как он – не в счёт. Ему хотелось ласки и нежности, просто по-человечески, открыться, выразить свои чувства. Не так уж и часто он это делает. Поделиться с кем-нибудь, радостью, улыбкой, эмоциями, и чтобы это оценили и ответили взаимностью. Назавтра он запланировал поехать погулять вечером по центру – может, удастся с кем-нибудь познакомиться. А сегодня – бутылка и интернет.

Глава 131

Таня перестала смеяться, перестала играть на пианино, не ходила гулять, ни к кому не ездила в гости и не вела приятных разговоров по телефону. Она, неизменно спокойная, одиноко сидела в своей комнате с книгой в руке, и слушала доносящиеся с улицы голоса. Или принимала участие в домашних делах, которыми мать пыталась отвлечь её от невеселых дум.

Лишь ночью, когда дом погружался в спокойный сон, Таня расчесывала свои темные волосы, и тогда непокорное сердце стучало тревожным призывом, и снова из серо-зеленых глаз, как из озер, текли блестящие слёзы. Она не пыталась отогнать память от дорогого имени развлечениями или какими-то делами. Знала – не поможет. Она страдала великою мукою неразделенной любви. Верила в то, что говорит мать… но периодически накрывали сомнения: может, это какая-то ошибка, недоразумения, может, все сговорились и обманывают – Тишин, Давиденко, прочие?