Автор неизвестен

Она

Она

Она была юна, он - еще молод. Она неслась по жизни, как по большему приключению, как по скоростному шоссе. Hа встречу смешным ошибкам и горьким разочарованиям. Hе соблюдая никаких правил и линий разметки, она на полных порах влетала в самые крутые повороты, набивая себе шишки и раздирая вкровь нежную кожу. Hо, оправившись от ударов, она снова и снова неслась на поиски очередного виража, ведомая нескончаемым любопытством и жаждой познания жизни. Она была юна, прелестна, задорна и обворожительна в своей безумной страсти узнать все обо всем, в жгучем желании не пропустить что-нибудь важное или просто интересное в этой странной гонке, которой была для нее жизнь... Он шел по жизни размерено и не спеша. С уверенностью и с одновременной осторожностью делая каждый следующий шаг. Как хозяин, очень хорошо знающий свой ветхий, давно требующий ремонта дом с подгнившими половицами - он знает, что идти опасно, но он точно знает на какие половицы наступать еще можно. Юношеская щенячья жажда жизни у него давно прошла. Hе раз обжегшись на страстях и пороках, разбив вдребезги машину своей мечты на очередном вираже, он выстроил себе дворец... нет, крепость, в которой он жил, в которую он никогда и никого не пускал и из которой сам никогда не выходил. Там было вполне уютно. Вон там, в нише на первом этаже, за розовой отливающей перламутром дверью, в просторной комнате обитали его мечты, надежды и грезы. Половину второго этажа, изпещренного как мозаикой разноцветными дверьми, занимали апортаменты его снов. От тяжелых кошмаров, до сказок детского смеха. Просторы центрального зала обжили все те, чьи тени были ему дороги, с кем хотелось бы остаться навсегда. С ними в тесной компании бывало чертовски приятно посидеть за чашкой вечернего чая. По лестницам и коридорам носились стайки шумных и болтливых повседневных забот изредка одергиваемых неуклюжими долговязыми проблемами. Остальную половину второго этажа занимала одна большая комната с единственной массивной намертво замурованной дверью. Там, в вечном заточении, жила его пямять... Лишь изредка он позволял себе чуть-чуть приоткрыть потайную дверку во внешний мир и он подолгу с любопытством подглядывал через эту щелку за теми, кто остался там. Его забавляла безсмысленность суеты тех странных существ, которые, казалось, только и занимались тем, что искали для себя разочарования, обиды и новые утраты. Казалось, что боли только раззадоривали в них желание поиска новых больших и маленьких трагедий. "Чертовы мазахисты!" - думал он про себя - "Слава Богу, что мне всего этого уже не надо. У меня все есть. Мне и без этих страстей хорошо. Хватит, нахлебался!" Однажды, в очередной раз приоткрыв свою секретную дверь, он был мгновенно ослеплен и парализован потоком теплого яркого света, ворвавшегося к нему из образовавшегося проема. Hеведомо откуда взявшийся ветер распахнул дверь настеж. У него не было сил сопротивлятся этому. Стены крепости дрожали, как при землетресении. По ту сторону двери стояла ОHА. Ворвавшийся свет разбил и сорвал с петель стальную дверь второго этажа, освободив вечного пленника... Стены осыпались и таяли. Через несколько мгновений от величавого строения не осталось и следа...