Она любила кофе (СИ)

Юноша от греха подальше вытолкнул пострадавшую за дверь, после чего недовольно обернулся к старшему. Опустившись на черный офисный стул, Дмитрий нервно утер со лба проступивший пот.

— Даже не думай, Сереж, читать мне нотации, — опередил бариста он, зло поджав губы.

Оправдываться ему сейчас перед парнем не имело никакого смысла. Тот не поверит в непричастность старшего к обвинению девчонки.

— Я надеюсь, больше левых баб не будет? — все-таки озвучил пришедшие на ум мысли Сергей.

— Сомневаюсь, что минет можно считать изменой, — попробовал отшутиться Дмитрий, но Сергей всерьёз оказался настроен против него.

— Вера недостойна такого обращения.

«Начинается», — угрюмо подумал Димка.

— Не пробовал просто загружать себя работой по самые уши, чтобы на хотелки даже сил не оставалось?! — продолжал переть младший, возмущенный поведением того, за кого без сомнения был готов прыгнуть и в огонь, и в воду.

— Рад, что это твоя панацея.

Сергей подавленно вздохнул.

— Советую взяться за голову. Ты вроде бы старший, если не забыл.

— Возраст всего лишь цифра.

— Я заметил, угу.

Прошло три дня с момента, как старшую забрали в роддом. Стоило ей уехать, квартира словно опустела.

Подозрительно молчаливые братья Илларионовы по-прежнему вместе ездили на работу, однако по вечерам в доме между ними ощущалось странное напряжение, которого раньше не было.

Сергей ничего не рассказывал, уверяя, будто всё нормально. Однако от их «нормально» на душе девушки ощущалась тяжесть, вызывающая желание «самоубиться» подобно кошке в микроволновке из развлекательной телепередачи.

Со свекровью у Татьяны по-прежнему не нашлось общего языка. Женщина упрямо притворялась, словно неугодной невесты младшего вообще не существует. На вопросы Светлана Викторовна не отвечала, глазами не встречалась, вся такая обиженная на Вселенную жила в своём мирке.

Щука не была гордой и не навязывалась ей. Танька безмолвно выполняла домашние обязанности, ходила гулять днём в парк да восстановила в салоне связи потерянный номер с прежними контактами.

Бариста вопреки всему купил любимой новый телефон, но упрямо избегал сближения после крайней ночи экстрима. Если раньше она была мастером отговорок, теперь эстафету принял жених.

Его резкая перемена поведения и охлаждение вызывали у неё море вопросов, где ответы обещали когда-нибудь появиться, лет так через пять. Юношу словно подменили. Это немного огорчало Таню, усиливая неприятное чувство одиночества. Дурацкий панцирь бариста не поддавался никаким взломам Щуки.

Пытаясь занять себя в период сестринского молчания, Таня смотрела кино, сериалы, пока не нашла среди перевезенных Вероникой вещей старый альбом с рисунками и школьным набором карандашей разной категории. Набросанные на листах старые изображения что-то перевернули в девушке, и в свободное время Щукина стала снова рисовать. Она увлеченно ушла в это, предоставленная себе.

А по ночам Тане снова снились плохие сны, реалистичные настолько, что ей невольно в голос хотелось плакать и кричать.

Щука проснулась очень поздно. За окном кружил вороном темный зимний вечер. После ужасных кошмаров у девушки сильно болела голова. Сергея до сих пор не было рядом в постели. В груди Щуки что-то, нервно сжавшись, протяжно взвыло.

«Кто бы сомневался?!»

В доме стояла непривычная мертвая тишина. Студентка вздрогнула, запоздало почувствовав холод. Тане даже немного стало страшно. Обычно здесь бурлила жизнь. Да, там, где находилась Вера, всe всегда казалось таким живым.

А теперь…

Отбросив прочь депрессивные мысли, девушка отыскала мобильный. Она должна узнать, как старшая сестра, иначе окончательно сойдет с ума. Татьяна решительно набрала номер. Пока шли гудки сердце младшей тревожно участило ритм.

— Да, алло, — наконец раздался родной, но довольно уставший голос Веры.

— Верка, слава Богу! Как ты?

— Родила. Хочу спать. Поговорим потом.

Вызов прервался.

Щукина вяло улыбнулась. Сестра в порядке. Это обрадовало её. Чтобы не грустить, злочастная кофеманка побрела на кухню.

«Немного кофе, и жизнь будет прекрасна!» — приободрила Щукина вслух себя по дороге.

Самовнушение, вроде говорят, хорошая штука. На обеденном столе студентка неожиданно обнаружила записку.

«Ноги моей больше не будет в этом доме!» — гневно гласило содержание.

По всей видимости, сие послание Светланы Викторовны было адресованно младшему сыну-бунтарю, посмевшего пойти против материнской воли.

«Ну и дура, — на мгновение подумала Татьяна, затем вернула записку обратно на деревянную поверхность. — Сына потеряешь, потом не плачься. Он все равно будет моим мужем».

При этих мыслях Танька непроизвольно вздрогнула. Она хотела и одновременно боялась выходить замуж за Сергея. Да и сколько они друг друга знали?! Даже года нет. Зато скоро появится дочь, которая совсем не планировалась.

«Все происходит слишком быстро. Черт! Я не готова!»

Щука растерянно положила ладонь на живот.

«И мать из меня плохая. Может, Светлана Викторовна действительно права? Я эгоистка?»

Девушка тяжело вздохнула, приступая к варке кофе. Последующие мысли были одна другой ужаснее.