Она развалилась

Был ли этот интеллигент готов к такому посту? Надо признать честно, Гамсахурдия не был готов взвалить на себя эту ношу. Он совершил много ошибок: например, у нас были прекрасные отношения с Баку, но вдруг мне звонит их премьер с вопросом: "Объясните! Кто такой ваш президент? Почему такие глупые заявления?" Оказывается, Гамсахурдия в эфире ВВС сказал: "Карабах – это Армения, а значит, нечего Азербайджану идти туда".

Проваленный урок

У меня была информация, что на 16 августа 1991-го Михаил Горбачев назначил совет, где должны были объявить чрезвычайное положение. Это мне как грузинскому премьеру сказал Валентин Павлов[61]

. Но этого не произошло – по слухам, Горбачев решил перенести всё на 26 августа. Это меня удивило, ведь оппозиция со стороны Геннадия Янаева[62] нарастала. Вся информация доходила слухами: например, что к Горбачеву на дачу в Форосе приехала группа Янаева и изолировала президента. Я до сих пор не понимаю, зачем перенесли то собрание – всё могло пойти по-другому.

Итоги гражданского противостояния – не только трофеи, но и разбитые окна. Фотография Ираклия Орагвелизде

Меня, безусловно, удивила реакция Гамсахурдии на предложение ГКЧП. В то время в Тбилиси приехал один генерал-лейтенант, который, по моей информации, строго-настрого запретил кому-то митинговать в поддержку президента СССР. Военный поставил три условия: разоружить 12 тысяч нацгвардейцев, передать управление над ними милиции, а результаты выборов местного самоуправления отменить. 19 августа всё это Гамсахурдия выполнил, подписав соответствующие указы. Командование Закавказским военным округом находилось в Тбилиси, и здесь располагалась целая армия – один приказ, и за 15 минут 20 тысяч солдат арестовали бы всех, кого нужно. Я к тому моменту уже был в отставке – ушел за день до путча, а из окружения президента никто не был против.

"В случае митингов против Янаева всё руководство обещали арестовать", – рассказали мне позже прибалтийские лидеры, к которым также приезжали посланники ГКЧП. "Мне угрожали арестом, поэтому я согласился", – спустя время подтвердит сам Гамсахурдия.

В девяностых годах во множестве восточноевропейских и африканских республик к власти пришли оппозиционеры, но остались спустя время на посту только двое – чешский драматург Вацлав Гавел и борец с апартеидом в ЮАР Нельсон Мандела. Вот насколько был популярен во время борьбы руководитель профсоюза "Солидарность" Лех Валенса, но продержался у власти лишь один президентский срок. Гамсахурдия боялся потерять власть и всех нас предал – после этого вся Грузия отвернулась от своего лидера.

Брат на брата

Подготовка отстранения[63]

началась в октябре девяносто первого – у нас было не больше трехсот людей с оружием. Министр обороны, как он позже мне признался, несколько раз просил дать приказ разоружить оппозицию – потребовалось бы не больше суток. Но Гамсахурдия не приказывал, боясь предательства собственных солдат.

С начала боевых действий 22 декабря в Доме Правительства, где был штаб президента, под ружьем находилось 3600 человек. В итоге каждый день по сто человек убегало из штаба, и каждый день оппозиция только укреплялась – в конце декабря президент выступил по ТВ, где признался, что чувствует потерю поддержки. К тому моменту погибло свыше сотни человек. Большую роль в отстранении сыграли "Мхедриони"[64] – эту неофициальную организацию добровольцев создали под патронажем Шеварднадзе еще в восемьдесят девятом году. Несмотря на превентивный арест руководства, бойцы активно выступали против президента, но в народе их не любили.

Когда ситуация стала слишком сложной, Гамсахурдия неоднократно звонил мне – он соглашался на наши предложения. На третий день переговоров через замглавы МИД договорились, что Звиад полетит в Батуми, где правивший в Аджарии Абашидзе готов был всех принять. Однако супруга отговорила, хотя сопровождение и самолет уже были готовы. Ошибка Гамсахурдии была в том, что он надеялся на огромную поддержку населения. В свое время главу Азербайджана Абульфаза Эльчибея хотели арестовать, но он вернулся в свою деревню, и тысяча людей на две недели окружила его дом, чтобы воспрепятствовать такому сценарию.

Варяг

Как только 7 января Гамсахурдия покинул Грузию, уже на следующий день Шеварднадзе был готов приехать – на правление его пригласил Госсовет, состоявший из тех, кто отстранил Звиада. Эдуард боялся в России ареста, так как с Борисом Ельциным сложились плохие отношения. Как мне сказал Борис Николаевич, когда его снимали с должности[65], в Политбюро хуже всех на него ополчился именно Шеварднадзе. Российский президент, конечно, это запомнил.