Оно 2: Сквозь дьявольскую параллель (СИ)

— Джорджи. Эй, Джорджи. Ну хватит, не молчи. Знаешь, мне сейчас самому страшно станет, хотя такое практически невозможно. — снисходительно, как мог, мурчал Боб, сидя рядом с мальчиком, не зная, как к тому подступиться.

В процессе схватки, хоть пацан и начал первым избивать клоуна, тот в конечном итоге не сдержался и вонзил ему в запястье свои клыки. Не сильно, лишь слегка прикусил, после чего сразу отпустил, услышав вопль Денбро младшего. По правде, остановиться было сложно. Вкус мальчика был почти таким же, как и у Джорджи из его мира двадцать семь лет назад. Но на его удивление, страха он всё равно толком не почувствовал, лишь легкий испуг. Его даже не волновала Виктория, которую он упустил. Сидя рядом, мальчик источал столько ненависти к нему, что клоуну даже надоел запах этой злости, витающий в воздухе. Естественно пацан обиделся. Но чего он ждал, вступая в схватку с вселенским злом?

— Ладно, дай посмотрю. — Пеннивайз потянулся к руке мальчика, но тот моментально отстранился, прижимая конечность к себе и пиная монстра в ногу. Тот взвыл, но сдержался, понимая, что по логике парня он это заслужил.

— Не трогай меня! — огрызнулся в непривычной для себя манере Денбро. — Даже не смей!

— Да будет тебе! Это всего лишь царапина! — всплеснул руками Боб.

— У Джорджи, которого ты убил двадцать семь лет назад тоже была просто царапина? — задал провокационный вопрос мальчик. Пеннивайз стих, понимая, что ответа, который придётся мальчику по душе он не найдёт. Всё-таки, одну руку, пусть и другой он, ему всё же оттяпал.

— Ты сказал, что не будешь никого ест.— подал голос голос Джорджи, делая его на тон ниже и стараясь не смотреть на монстра.

— Вообще-то, ты попросил меня. — напомнил Боб. — Я тебе никогда ничего не обещал. Не путай меня с твоим тамошним Робертом Греем. Думаешь, какая-то жалкая просьба меня остановит? Сотни детей плакали, мочились в штаны и умоляли меня пощадить их. Знаешь скольких я помиловал?

Денбро поднял на него голову, сверля взглядом полным отчаяния и гнева.

— Ни одного?

Пеннивайз ухмыльнулся, чувствуя, как внутри всё сжимается.

— Вообще-то, лишь одного. Догадываешься кого?

— Я не умолял. — жестко сказал пацан. — Ты сам так решил. Сам сказал, мы не знаем, что произойдёт, если я умру. Хочешь это выяснить?

Боб хотел было продолжить дискуссию, но заметил, как из маленьких ранок на руке мальчика начала сочиться кровь. Не сильно, но всё же. В нос ударил приятный запах, но монстр понимал, что сейчас не время для этого. Спорить с ребёнком глупо, особенно о вещах касательно его древней природы и мироздания в целом. Пускай Денбро и вырос, но всё ещё мал. Даже взрослые неудачники казались клоуну теми же детьми, что и двадцать семь лет назад. Пеннивайз встал, отряхивая пиджак и заглаживая волосы назад. Джорджи старался не смотреть на него, но решил, что теперь будет следить за ним внимательнее.

— Я видел ярмарочный медпункт при входе. Я принесу бинт. Сиди тут и никуда не уходи.

— Ну уж нет! — возмутился Джорджи, поднимаясь со скамьи — Думаешь я...

— Расслабься. — рука клоуна легла на его голову и придавила обратно задом к месту. — Я не буду никого есть, понял? Но мне не нужны лишние расспросы врачей, что с тобой произошло. Ещё не хватало силу тратить на местных недо-айбалитов.

С этими словами он скрылся за шатрами ларьков, оставляя Денбро младшего одного. Мальчик смерено сидел на скамье, рассматривая рану. Узкие, словно от преткновения игл, он насчитал порядка двадцати отверстий. Каждая была точно такая же, как предыдущая, лишь иногда различаясь в размере. Они действительно были не глубокие. Клыки даже не проткнули кожу до конца, лишь несколько верхних слоёв. Было понятно, что монстр сразу разжал челюсть, как только осознал, что творит. Но за те доли секунды, что он впился в его руку, Джорджи успел представить, что измениться, не будь у него и второй конечности. Странно, но мало что в его жизни было бы по другому. Он и так без друзей, вечно сидит дома и бросил спорт. Всё это было бы и без левой руки. Он не ощутил испуг. Лишь разочарование, то ли в самом себе, то ли в других людях, которые заставляли его чувствовать себя не таким.