ОНО

Как и Бев, он не раз слышал предостережения взрослых о таких вещах, как смерть играющих детей внутри выброшенных приборов и мебели от недостатка воздуха. Патрик долго смотрел на холодильник, играя с самим собой в «карманный бильярд». На этот раз возбуждение было сильнее, чем когда-либо. Дело в том, что теперь в сумеречном сознании Патрика внезапно блеснула идея.

Неделю спустя у Льюисов, живших по соседству с Хокстеттерами, пропал кот Бобби. Дети, которые не помнили, чтобы Бобби надолго пропадал со двора, обыскали всю округу, потом собрали свои карманные деньги и дали объявление в колонку «Пропажи и находки» городской газеты. Все было безрезультатно. И никто из них не заподозрил бы неладное, если бы увидел в тот день, как Патрик в своей неуклюжей шубе, пахнущей нафталином (после того, как в пятьдесят седьмом осенью спало наводнение, наступило резкое похолодание) несет какую-то картонную коробку.

За десять дней до Дня Благодарения Энгстромы, жившие через квартал от Хокстеттеров, хватились своего щенка-коккера. На протяжении последующих шести или восьми месяцев в разных семьях продолжали пропадать кошки и собаки: конечно же, все они становились жертвами Патрика, не говоря уж о десятках бездомных животных из соседнего района.

Все они оканчивали свои дни в ржавом «Амане» на свалке. Каждый раз, когда Патрик шел к нему с очередной жертвой, его глаза горели от возбуждения, сердце колотилось в груди, и он думал, что, наверное, на этот раз Мэнди Фазио сбил замок на холодильнике своей кувалдой. Но почему-то Мэнди так и не притронулся к этому холодильнику. Может быть, он просто не попался ему на глаза или Патрик мешал ему сделать это при помощи своей гипнотической силы… или чьей-то еще.

Коккер Энгстромов оказался самым стойким. Несмотря на исключительный холод, он был еще жив, когда Патрик пришел туда в третий раз за три последующих дня, хотя и потерял всю свою жизнерадостность (когда Патрик вытащил пса из коробки и стал засовывать его в холодильник, тот радостно вилял хвостом и пытался лизать ему руки). Когда Патрик пришел на следующий день, щенок чуть не убежал. Патрик бежал за ним до основной свалки, пока ему не удалось прыгнуть на него и схватить за заднюю лапу. Щенок хватил Патрика своими острыми зубами, но это не возымело должного действия:

Патрик снова запер его в холодильнике. При этом у него появилась эрекция, что случалось нередко в подобные моменты.

На следующий день щенок снова попытался убежать, но был уже слишком обессиленным. Патрик запихнул его обратно, захлопнул ржавую дверь и припер ее плечом, слушая, как щенок скребется в дверь и жалобно скулит. «Славный пес, — прошептал Хокстеттер, закрыв глаза и учащенно дыша. — Вот славный пес». На третий день щенок смог только поднять глаза на своего мучителя. Его бока быстро вздымались и тут же опадали. На следующий день Патрик нашел безжизненный труп с застывшей пеной на пасти и носу. Это напомнило Патрику кокосовую сахарную вату, и он не переставал смеяться, когда вытащил свою жертву из холодильника и швырнул в кусты.

Этим летом Патрику удалось поймать мало животных (о которых он думал как о «подопытных кроликах» в те моменты, когда он вообще о них думал). Не задумываясь о реальности, Патрик тем не менее обладал развитым чувством самосохранения и обостренной интуицией. Он предполагал, что его подозревают. Кто именно, он не знал: возможно, мистер Энгстром? Однажды мистер Энгстром как-то странно задумчиво посмотрел Патрику вслед. Он тогда покупал сигареты, а Патрика послали за хлебом. Мистер Нелл? Кто-то еще? Патрик не знал, кто именно, но интуиция подсказывала, что за ним следят, а с интуицией он никогда не спорил.

К своему удивлению, он обнаружил, что ржавый «Амана» стал обладать над ним странной властью. Скучая на уроках, он рисовал его в тетрадках. Иногда холодильник снился ему по ночам в виде гробницы высотой в семь футов, блестящей в призрачном свете луны. Ему снилось, что дверь «Аманы» открывается и оттуда выглядывают два огромных глаза. Он просыпался в холодном поту, но все же не мог полностью отказаться от прелестей холодильных приключений.

Сегодня он наконец понял, кто его подозревает. Бауэрc. Бауэрc держал в своих руках страшный секрет Патрика, и это повергло последнего в глубочайший ужас, который он только мог испытывать. На самом деле, это отчаяние не было таким уж сильным, но все же Патрик находил это — не то чтобы страх, скорее некоторое внутренне беспокойство, — очень раздражающим. Генри знал. Знал, что иногда Патрик нарушает правила.

Его последней жертвой был голубь, найденный им на Джексон-стрит после того, как его сбила машина и он не мог летать. Патрик сходил домой за картонной коробкой, посадил в нее голубя и посадил в холодильник. Когда на следующий день он заглянул в «Аману», голубь был мертв. Тогда Патрик не потрудился выбросить трупик. После угрозы Генри ему подумалось, что лучше избавиться от этой улики. Он не станет закрывать холодильник, а потом придет с тряпкой и водой и вымоет его. Отлично.