Оно

– Но его мозг не заикается – понимаешь, что я имей в виду?

– Да.

– Ну в общем я тебе это рассказал, потому что ты хочешь, чтобы Билл был твоим другом, а с ним лучше не заговаривать о его маленьком братишке. Не задавай ему вопросов. Он от этого весь съеживается.

– Господи, еще бы, – сказал Бен. Он теперь, смутно вспомнил о маленьком мальчике, которого убили прошлой осенью. Интересно, думала ля мать о Джордже Денбро, когда давала ему часы, которые он теперь носил, или о более ранних убийствах. – Это случилось сразу после большого наводнения?

– Да.

Они дошли до угла Канзас и Джексон, где должны были разойтись. Тут и там бегали ребята, играя в салки и в бейсбол. Один смешной маленький паренек в больших белых шортах шел с сознанием собственной значимости за Беном и Эдди, катил хула-хуп и кричал: «Эгегей!»

Мальчишки посмотрели на него, удивленные, потом Эдди сказал:

– Ну, я должен идти.

– Подожди секунду, – сказал Бен. – У меня есть идея, если ты действительно не хочешь идти в травмопункт.

– Да? – Эдди посмотрел на Бена в сомнении, но с надеждой.

– У тебя есть пятицентовик?

– У меня есть десятицентовик. А что?

Бен рассматривал высыхающие темно-бордовые пятна на рубашке Эдди.

– Зайди в магазин и купи шоколадное молоко. Пролей примерно половину себе на рубашку. А когда придешь домой, скажи маме, что ты все .его пролил.

Глаза Эдди прояснились. За четыре года, с момента смерти отца, зрение матери значительно ухудшилось. Из-за самолюбия (и потому, что она не умела водить машину) она отказалась от консультаций с окулистом и не хотела носить очки. Высохшие пятна крови и пятна от шоколадного молока выглядели почти одинаково. Может быть...

– Это может сработать, – сказал он.

– Только не говори, что это моя идея, если все раскроется.

– Не скажу, – сказал Эдди. – Пока, аллигатор.

– О'кей.

– Нет, – сказал Эдди – когда я говорю так, ты должен ответить: «До скорого, крокодил».

– До скорого, крокодил.

– Понял. – Эдди улыбнулся.

– Ты что-нибудь имеешь в виду? – сказал Бен. – Вы на самом деле парни хладнокровные?

Эдди выглядел более чем смущенно, он явно нервничал.

– Билл хладнокровный, – сказал он и ушел.

Бен смотрел, как он шел до Джексон-стрит и затем повернул к дому.

Через три квартала он увидел три хорошо знакомые фигуры, стоящие на автобусной остановке на углу Джексон и Мейн. Ему здорово повезло, они стояли к нему спиной. Бен нырнул за забор, сердце у него отчаянно билось. Через пять минут междугородный автобус Дерри – Ньюпорт – Хейвен остановился, Генри и его дружки вынесли свои зады с остановки и прыгнули внутрь.

Бен подождал, пока автобус не скрылся из поля зрения, и поспешил домой.

8

Той ночью с Биллом Денбро случилась ужасная вещь. Она случилась второй раз.

Его мама и папа были внизу и смотрели телевизор, почти не разговаривая друг с другом, сидя на разных концах кушетки, как столбики-подставки для книг. Было когда-то время, когда комната, где стоял телевизор, открывающаяся на кухню, полна была разговоров и смеха, и того и другого было так много, что порой невозможно было слушать телевизор.

– Замолчи, Джордж! – кричал обычно Билл.

– А ты прекрати жрать воздушную кукурузу, – отвечал обычно Джордж.

– Ма, заставь Билла дать мне воздушную кукурузу.

– Билл, дай ему воздушную кукурузу. Джордж, не называй меня Ма. Ма – это похоже на блеянье овцы.

Или отец шутил, и они все смеялись, даже мама. Билл знал, что Джордж не всегда понимал эти шутки, но он тоже смеялся, потому что все смеялись.

В те дни мама и папа также были подставками для книг на кушетке, а он и Джордж были книгами. Уже после смерти брата Билл тоже старался быть книгой между ними, когда они смотрели телевизор, но это была холодная и неблагодарная работа. С двух сторон он ощущал холод, а дефростер Билла был слишком невелик, чтобы справиться с ним. И он должен был уходить, потому что этот холод замораживал его щеки, и от него у мальчика слезились глаза.

– Ххотите ппослушать шутку, которую я ссслышал сегодня в шшшколе?

– попытался он расшевелить их однажды, несколько месяцев назад.

Молчание. По телевизору преступник просил брата-священника спрятать его.

Отец Билла оторвался от журнала, который смотрел, и взглянул на Билла с мягким удивлением. Потом снова обратился к журналу. Там, на картинке, был изображен охотник, уставившийся из сугроба на огромного ревущего полярного медведя. «Искалечен убийцей из Белых Пустынь» – так называлась статья. Билл подумал: «я знаю, где находятся белые пустыни, – между папой и мамой на этой кушетке».

Мама совсем не подняла головы.

– Это насчет того, сколько нужно французов, чтобы ввернуть лампочку, – начал Билл. Он почувствовал мелкую испарину на лбу, как бывало в школе, когда он знал, что учительница игнорировала его, пока могла, но скоро должна его вызвать. Он сказал это слишком громко, но казалось, не может понизить голос. Слова эхом отдавались в его голове, как сумасшедший перезвон, сжимаясь и изливаясь опять.

– Ттты знаешь, сссколько?

– Один – чтобы держать лампочку, и четверо – чтобы повернуть дом, – равнодушно сказал Зак Денбро и перевернул страницу журнала.