ООН в Азии и Африке (воспоминания российских офицеров-миротворцев)

Немцев не было, были австрийцы. Очень хорошие, коммуникабельные. Обычно приезжают люди 40-50 лет, преимущественно в звании майора. Полковник у них очень высокое звание. Подполковник — на уровне нашего генерала. Умные, очень любят поговорить. У них чёткая организация. Они тоже сталкиваются с противодействием латиносов.

Что же касается представителей Восточной Европы — венгров и поляков, то они подсознательно группировались вокруг меня, выбрав лидером. Они чувствовали, что Россия — лидер. Как бы ни выпендривались, они уважают Россию и прислушиваются. Понимают, что их элита присоединилась к НАТО, потому что так выгоднее, так больше денег. Ни у венгров, ни у поляков армий уже нет.

Многие с ностальгией вспоминают времена Варшавского договора, как они братались с Советской армией.

А натовские (американцы в частности) офицеры (по их рассказам) никогда с ними за один стол не сядут, относятся очень пренебрежительно. И немцы так же. Твой авторитет зависит от твоего экономического положения.

Восточная Европа нужна НАТО только как пространство, как пушечное мясо. Им (полякам, венграм и т.д.) это очень не нравится, но сделать они ничего не могут.

А к нам они относятся очень хорошо. Естественно, на приватном уровне. В работе мы всегда могли положиться друг на друга — воспитание советское и менталитет. Их молодые офицеры уже немного другие, но относятся к нам с симпатией и интересом.

Единственно, кто откровенно враждебно к нам относился — хорваты, это очень чувствовалось. Хотя постепенно, в процессе общения, мы и с ними нашли общий язык. Но они мне не понравились. Это всё результат пропаганды. Они все участвовали в гражданской войне в бывшей Югославии, они все — убивали. У меня было чувство опасности в отношениях с ними. Они все с удовольствием рассказывали, как убивали сербов. И пытались распоряжаться, командовать. Приходилось их очень часто ставить на место.

Если кто соблюдает ооновские законы — это русские. Да, они могут выпить, подебоширить, но они бесхитростны, откровенны. Совсем не коварны, как пакистанцы, индусы, латиносы.

Латиносы вообще будут тебе улыбаться, будут хорошими, пока не закончилась последняя капля в бутылке.

Бутылка закончилась, он отворачивается и вообще тебя знать не знает. У них извращённое сознание. Абсолютно ненадёжная нация[24].

Очень большой интерес вызываем мы у китайцев.

Расспрашивают о политике, о Путине, о стране. У них сейчас политическая линия на сотрудничество с Россией. Пытались со мной вести политические беседы. Молодёжь с большим интересом к нам относится. Мы любили готовить свою кухню, они приходили и спрашивали.

Монголы к нам с интересом, преданностью относились.

Ещё были офицеры из Малайзии. Тоже очень хорошо относились.

Никто из них не понимал, почему нам так мало платят. В условиях нападений, грабежей, минных полей, приходилось работать в различных миссиях. Были даже случаи, когда убивали и съедали наблюдателей ООН. И в заложники брали. Такие ситуации сплошь и рядом в чёрной Африке.

Самые неприятные из арабов — египтяне. Очень высокомерны. Считают, что они носители культуры основателей этого мира и лучше всех знают английский, хотя трудно понять, что они говорят. Хотя мы знаем, что они к египетской цивилизации не имеют никакого отношения. Они просто завоеватели[25]. Очень скандальны, по-стоянно ругаются, вступают в конфликты. Пытаются доминировать. Нет ничего хуже, чем ехать по точкам с египтянином. Он делает, что считает нужным и ничего не слушает, не воспринимает никаких советов. Есть конечно, поумнее египтяне, но их очень мало. Помню, я с одним из египетских офицеров поехал на джипе Тойота и просил, чтобы он не гнал. Тот не послушался и мы в итоге перевернулись, к счастью, не покалечились.

Украинцы были только один раз — экипаж на Ан-26, перевозили что-то. К нам относились, как к чужим.

Они считают, что они — отдельная нация. Мы пытались с ними контачить, но они держатся обособленно. Ну мы и не навязывались.

А американцы, канадцы?

Американцев не было. Канадцев не было военных, только гражданские. Очень лояльные, вежливые, но держатся на расстоянии. Из европейских стран — итальянцы, французы были, австрийцы, ирландцы.

Ирландцы похожи во многом на нас. Пять дней работают, потом в пятницу им нужно напиться, всю субботу ходят с больной головой.

Я рассказываю всё это потому, что несмотря на то, что при подготовке нас учили «как себя вести», но деталей, которые играют очень важную роль в непосредственной работе на месте, нам никто не рассказывал, а это очень важно — знать национальные особенности людей, с которыми работаешь бок о бок…

Сейчас меня планируют отправить в миссию ООН в Конго. Как там чего будет — не знаю, но мне уже немало порассказали про Конго и про условия службы там. Судя по рассказам, весёлого мало. Что ж, поживём-увидим!