Опа! Опа! Опа!

– А может, она в окно вывалилась? – сказал он, а сам заметил внизу сладкую фигурку принцессы и подумал, что взял себе не самую соблазнительную любовницу.

Твоя бы голова в окно вывалилась, размышляла меж тем царица, и все что-то хрустело у нее под юбками. Она тоже поднялась на ноги – головы нигде не было! Что же делать?

В этот миг внизу, точно между фигуркой принцессы в саду и стражником наверху, высунулась из окна голова Ориссы. Ханжи-хан подскочил.

– А разве это не?.. – начал он, но царица его не слышала.

Ей придумалось, что голова принца сама даст о себе знать, если ей вернуть голос. Шахиня вытащила из кармана тряпичную куклу шахзаде и прорычала:

– Ыхбенимэх бенимэх хэх бенимэх!

Безголовое чудище, сейчас уже напоминающее не человека, а скорее какое-то облепленное болотной грязью изваяние, вскочило на ноги и завихрилось по комнате, неистово размахивая когтями и лапами. Шахиня, желавшая услышать голос шахзаде, отшатнулась – слепое чудище срезало ей с головы клок волос! Царица воскликнула в страхе и выронила куклу. Но куда более скорбная участь ждала начальника стражи. Увлекшись показавшимся внизу силуэтом Ориссы, он не услышал взбесившегося позади чудища. Он обернулся в последнее мгновение, хотел что-то сказать и завизжал от ужаса. Чудище грохнуло его когтями в грудь, и несчастный Ханжи-хан полетел в окно…

Услышав грохот, Орисса спряталась за шторку. Снаружи промелькнуло что-то большое, шмякнулось в траву в саду. Принцесса и служанки восторженно вскрикнули.

– Малика, малика, – закричал женский голос, – смотрите, еще один!

– И правда, смотрите, теперь точно с ногами! – воскликнула принцесса. – Гульчехра, скорее беги за стражниками, а мы покараулим, чтобы хоть этот не убежал!

Но, приближаясь к воротам, вздорная и хохочущая Гульчехра увидела, что стражники все как один ринулись во дворец, откуда доносились совсем зверские вопли. Ведь после произнесенного царицей заклинания ожило не только тело, но и голова, о которой спорили в ту трагическую секунду шах со своей недалекой собакой.

На понурой и неживой физиономии, которую силился вспомнить сильно накуренный шах, внезапно открылись глаза. Голова зарычала, как уколотый пикой дикий зверь, задергалась, клыкастая и протухшая, и выскользнула из пасти собаки и рук правителя. Она подлетела и с хрустом впилась в шею толстобрюхого, но тонкокожего шаха!

Рванул такой силы кровавый фонтан, что танцующие кругом звездочеты попадали наземь. Их седые бороды покраснели в один миг, закровавились лица! Кровь брызгала на занавески и подушки, на полупустые подносы с сухофруктами, на кувшины с вином, на вбежавших в залу нукеров и сановников, на перепуганную собаку. Шах ревел и дергал ладонями, а голова, вгрызшаяся в его пухлую шею, рычала довольно и болталась, как болтаются разные срамные органы человеческих тел!9

Визжала, кстати сказать, и шахиня наверху. Она так перепугалась молотящих ударов безголового тела, что, позабыв о своем выскользнувшем в окно любовнике, выскочила в коридор и спешно закрыла дверь. Но тут вспомнила о кукле и закричала заклинание:

– Шеберебереберебе бе! Шеберебереберебе бе!

Однако плюнуть на потерявшуюся куклу царица не могла, и чудище не то, что не унялось, оно как будто услышало, что его пытаются загубить колдовскими чарами и кинулось ломать дверь наружу. Шахиня заверещала какой-то садовой птицей, поскакала, тарахтя конечностями, по коридору и все повторяла надрывно:

– Шеберебереберебе бе! Шеберебереберебе бе!

Как ненормальная!

Дворец пошел ходуном. Стражники по всем коридорам загремели алебардами и мечами, царапая стены, срезая занавески и светильники. Орисса поспешила воспользоваться переполохом и, никем не замеченная и никому не интересная, выскользнула из комнаты царицы и запрыгала по лестнице вниз, потом опять вниз и опять, туда, где обычно в подвалах под тремя замками королевские сокровищницы. То есть, автор, конечно, не знает, где обычно находятся королевские сокровищницы. Откуда ему? Он и не был-то в них никогда, его туда и не пустят, сколько б ни просил. Но в нашем монастыре, например, такое сокровенное место, где хранятся все драгоценности, это, конечно, винный погреб…10

И вот, пока Орисса спускалась по ступенькам, чуть выше, на первом этаже, в зале для приемов, во все стороны летели кишки и головы! Толпа каких-то оголтелых и воющих нахлебников, всяких прорицателей и колдунов, бросилась общим ходом в коридор, где столкнулась с другой такой же недоуменной толпой всяких целителей и кудесников. И пока бородатые паразиты толклись локтями и орудовали кулачками, рычащая голова сорвалась с шеи разгрызенного начисто шаха, покатилась по полу, ухватила за пятку одного, за голень другого, потом за самый настоящий зад третьего, поскользнувшегося в луже крови, потом попыталась догнать служанку, чтоб укусить ее за что-нибудь послаще, но кто-то случайно треснул голову ногой. Голова мячом полетела точно в толпу магов-заклинателей и скрылась на миг в пучине людской, и тотчас там поднялся жирный столб темной крови, полетели рваные внутренности и оторванные конечности!..11