Опасная кукла

Затем она распустила волосы, накрутила их плойкой, закрепив пенкой и лаком. Накрасила губы кроваво-красной помадой, а глаза подвела подводкой и нанесла на веки синие тени.

Посмотрела на себя в зеркало — и чуть сама не испугалась. На нее глядело раскрашенное, словно дешевый клоун, истерическое чудовище. Нервно усмехнувшись, она нацепила кучу бижутерии, которую купила еще лет в тринадцать, когда впервые очутилась за пределами поместья. Правда, уже через пару дней она неохотно созналась, что все эти "бирюльки" просто отвратные. И не слишком отличаются от того, что продавали на рынках в ее бывшей стране. И тогда она закинула эти цацки как можно дальше, в самую глубь шкафчика. А теперь они пригодились.

Завершающим штрихом ее ужасающей красоты стали туфли на высоченных шпильках: "Как бы не застрять шпилькой в ковре, ведь можно свалиться с лестницы и шею сломать. На радость приемным родителям".

Лиза начала медленно спускаться вниз, дрожа, как в лихорадке. Ей стало так нехорошо, словно резко поднялась температура.

Хотелось забыть обо всем — и убежать в комнату, запереться там, забраться на кровать, под одеяло, в блеклой иллюзии покоя.

Но Лиза собрала всю волю в кулак.

"В конце концов, когда я была совсем ребенком, то ради своей цели убила человека" — мелькнуло в голове, словно ярчайшая молния. Она содрогнулась, едва действительно не зацепившись шпилькой за ворс ковра.

Лиза ненавидела вспоминать свое кровавое прошлое. Она в глубине души оправдывала себя тем, что у нее не было выхода.

"Ведь если бы я не убила этого мерзкого директора, то я бы и не попала сюда. И не встретила бы любовь своей жизни".

Эта мысль позволила ей успокоиться. Лиза старалась никогда не сомневаться в своих действиях, а тем более, не каяться. Особенно, если результат был таким… феерическим. Ведь никто же не знал, как на самом деле ей живется. Она была уверена, что, начини она общаться с местной молодежью, ей позавидуют многие. Ведь если смотреть с почтительного расстояния, ее жизнь была тем эталоном, который не устают описывать все новые поколения женских журналов и тут, и на ее бывшей родине.

Она ведь красивая, молодая, хорошо одетая. Под крышей громаднейшего, дорогущего особняка. И обладающая коллекцией драгоценностей, даже не снившихся большей части молодых людей в ее бывшей стране, если не считать, конечно, детей миллионеров.

Улыбнувшись этой мысли, она одолела еще несколько лестничных пролетов.

"А ведь вы так до сих пор и не приняли меня в свою семью. Я знаю, я уверена, что, когда я достигну совершеннолетия, вы выкинете меня из своего дома и жизни без денег. А я вас все равно переиграю. Джастин любит меня, а я люблю его", — эта мысль помогла ей собраться.

В этот миг она чувствовала себя очень сильной и цельной. Словно наконец-то рассыпавшиеся пазлы собрались в единое целое.

Дверь в столовую, где она уже не появлялась несколько лет — как грешник, которого отлучили от церкви, не появляется на пороге святилища, — она открыла ударом ноги.

Все сидевшие за столом содрогнулись и уставились на нее с таким изумлением, словно в зал ворвалось сверхъестественное существо.

— Я вас ненавижу, — ошарашила всех Лиза. Затем кинулась к столу и схватилась за скатерть — большая часть столовых приборов плавно перекочевали на пол с жутким грохотом и звуком разбиваемой посуды. Чудом оставшиеся на столе блюда Лиза начала хватать и швырять их в светлые стены, превращая их почти стерильную белизну в картину импрессионистов. — Вы все — скоты и ублюдки, — продолжала орать она.

Стив поднялся, явно, чтобы утихомирить девушку, но она отскочила.

— Я не хочу больше жить в вашем доме, где меня все ненавидят. Я хочу, чтобы вы отменили это проклятое удочерение, — орала она, пытаясь поймать взгляд Джастина.

У того же было каменное лицо, но на одно мгновенье он ей подмигнул.

Армстронги застыли, явно не зная, на что решиться. Причем, взбешенный Стив мало-помалу наливался красным цветом, сжимая кулаки.

— Нам нужно это срочно обсудить, — схватив родителей за руки, Джастин потянул их к выходу, тщательно обходя Лизу.

Тяжело вздохнув, ослабленная, словно из нее, как из воздушного шарика, выдули весь воздух, девушка отправилась к себе и упала на постель, провалившись в мертвый сон.

* * *

Родители уселись на длинном кожаном диване и внимательно уставились на лицо сына. Они привыкли прислушиваться к его словам, хотя и не все делали так, как ему бы хотелось. Но, по крайней мере, на полчаса внимания он рассчитывал.

— Пришла пора избавиться от Лизы, — вдохновенно начал он. — Нужно воспользоваться ее временным помешательством. А то неизвестно, что будет потом. Вдруг когда мы все-таки решим ее выгнать, она подаст на нас в суд и выиграет. Вы же знаете наши законы… Ей достанется львиная часть наших денег. Я знаю, мама, что ты так и не сумела ее полюбить, потому что она — злая и черствая, наглая притворщица, как и все те, кто живут в странах третьего мира. Они совершенно бесстыдные и цепляются за каждую копейку. А тут такой шанс подвернулся. К тому же, папа, ты никогда особенно не одобрял ее удочерение.