Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое

— Я никогда не задумывался об этом. Но поскольку я санньясин и нахожусь в храме Бога, я не могу быть неискренним. У меня нет опыта. Я говорю о том, что слышал, что прочел и чему был научен.

И тогда я сказал ему:

— Уходите! Уходите отсюда немедленно. Найдите человека, который познал все на собственном опыте, и приведите его сюда. Вы сыплете заимствованную чушь на головы этих бедных людей и заставляете их считать, что они тоже знают, — я знаком с этими глупцами, они все из моего города, и они разговаривают так, как будто они что-то знают!

И я сказал этим людям:

— Послушайте своего гуру!

Он был гуру почти для всего города, потому что в течение многих лет — а на тот момент ему было около шестидесяти — он приезжал на четыре месяца к нам в город провести сезон дождей. Но этот раз был последним. С тех пор я даже не слышал о нем.

Пока я путешествовал по Индии, я продолжал интересоваться, что произошло с Видьянандой, жив он или умер, — что с ним произошло? В конце концов я встретил его там, где никак не ожидал, — неподалеку от Мадраса, в Адьяре. Адьяр — это штаб-квартира теософского движения. Я был в Ченнаи, где давал несколько бесед, после чего мои слушатели захотели поехать посмотреть Адьяр. Адьяр прекрасен: теософы сделали по-настоящему великую работу. Они создали прекрасное место; но сейчас оно пустует, никто сюда не приезжает. Они построили прекрасные дома, коттеджи, разбили огромный сад — это была целая колония.

В Адьяре находится, наверное, самое большое дерево бо. Когда теософское движение было живо, под этим деревом проводились собрания; в тени его кроны могли поместиться тысячи людей. И в Адьяре располагается одна из лучших в мире библиотек. Теософы собрали манускрипты из Китая, Тибета, Ладакха[1]

, Монголии, Кореи — неизвестные места, неизвестные языки, — у них была огромная подземная библиотека древних писаний. В этой библиотеке я обнаружил того человека, он работал библиотекарем и не был больше монахом.

Я спросил его:

— Что произошло?

— В тот день ты изменил всю мою жизнь, — ответил он. — Я больше не смог говорить с той же уверенностью, что раньше. Я утратил мужество. Я пытался, но каждый раз во мне возникал вопрос, почему я говорю все это людям, если сам этого не знаю? Возможно, это не так — кто знает? Я совершаю грех, потому что люди будут думать, что и они знают. В тот день в твоем городе...

Он не сразу узнал меня. Мне пришлось напомнить ему, ведь в последний раз он видел меня еще ребенком. Но его — хотя к тому времени ему было уже около девяноста — я узнал; с шестидесяти до девяноста меняется не так много... Да, ты становишься старее, но никаких значительных перемен не происходит. Он постарел, подряхлел, но в каком-то смысле и помолодел, стал более живым.

— Вы постарели на тридцать лет, но я вижу, что ваши глаза стали более молодыми, более живыми, — сказал я.

— Да, потому что я отбросил ту поддельную жизнь. Теперь я тот, кто я есть. Я не знаю — я нахожусь в поиске, но не уверен, что смогу познать в этой жизни, ведь так много упущено.

— Никогда не будьте пессимистом, — сказал я. — Это может случиться в любой день — это может случиться сегодня. И если этого не происходит, это означает, что где-то вы еще держитесь за заимствованное. Могу ли я, спустя тридцать лет, задать вам еще один вопрос?

Он сказал:

— Я буду обязан тебе за это, потому что тот первый вопрос сослужил мне великую службу. Он отнял у меня мое монашество, мое махатмовство, моих последователей — все.

Я спросил:

— Почему вы начали работать библиотекарем? Это опять занятие того же рода. Теперь вы ведете поиск в древних писаниях, найденных в Тибете, в Ладакхе, в Непале. Вы все еще не смотрите внутрь себя. Тогда вы искали в напечатанных книгах, теперь ищете в древних рукописях, думая, что эти люди должны были знать. Но вы снова занимаетесь той же ерундой. Но печатные издания не знают... Они продолжают печатать Библию за Библией — миллионы Библий, — но напечатанная книга остается книгой, она никогда не станет даже христианином.

И вы думаете, что сможете найти истину в рукописных текстах? Те люди просто работали писарями. Они всего лишь копировали и получали за это деньги. Они не были знающими, это были просто переписчики, и они использовали примитивный метод. В те дни печать была недоступна, поэтому людям приходилось переписывать то один манускрипт, то другой, то третий — и потом они их продавали. Вы думаете, эти люди был знающими?

— Ты снова прав, — сказал он. — Я провел в этой подземной библиотеке двадцать лет, исследуя всевозможные неизвестные методы, идеологии — и они очень впечатляющие и логичные, — но определенно я занимаюсь тем же; я не смотрю внутрь себя. С этого момента ты больше нигде меня не встретишь.