Опасное предприятие

— Если святые отцы не сочтут мои слова великой дерзостью и скажут мне причину, по которой он вам нужен, то я быстрее смогу вам помочь. Дело в том, что Отшельник строго-настрого запретил его беспокоить. Даже ужин попросил подать в номер. А наш долг — выполнять требования постояльцев. — Ты прав, сын мой. Мы расскажем тебе, зачем нам нужен этот достойный человек, — произнес первый монах, посмотрев на портье. Весь вид портье говорил, что какую бы информацию он ни услышал, никому ее не расскажет и скорее унесет с собой в могилу, чем проболтается. — Нам нужен Отшельник, — продолжил первый монах, чтобы испросить у него разрешение исповедовать принадлежащих ему пленников, которых должны казнить по приказу лорда. А заодно отпустить грехи и ему самому. Ведь он летит на Плобой, а путь туда не близок. Мало ли что может произойти в дороге. Не так ли? Путь к познанию истины полон препятствий. Никому не ведома его судьба. Это словно рисунки, начертанные на песке. Подует ветер, и их уже не видно.

— Хорошо, — сказал портье, — он остановился в двести девятом. Поднимитесь по лестнице на второй этаж, поверните направо и идите до самого конца коридора. Номер расположен в угловой башне.

— Спасибо, сын мой, да не оставят тебя боги, — поблагодарили портье монахи.

Отшельник занимал лучшие апартаменты в гостинице. Его комната располагалась в полукруглой фасадной башенке и выходила своими узкими окнами на центральную городскую площадь.

Отшельник лежал, вытянувшись во весь рост на огромной золоченой кровати, занимавшей почти полкомнаты. Он мурлыкал от удовольствия, когда к его старческой коже прикасались тонкие ласковые пальчики двух юных массажисток, которых Отшельник вызвал к себе на этот вечер. На молодых женщинах практически ничего не было, если не считать прозрачных легких туник из розоватой ткани, надетых прямо на голые тела. В широких вырезах одежд, стянутых на тонких талиях узенькими золотистыми поясками, в такт плавным движениям колыхались полные груди, а пышные светлые волосы массажисток каскадами ниспадали на обнаженные, отливающие мраморной белизной плечи и наполовину скрывали их лица.

Свет был погашен. Комнату освещало лишь пламя большого камина с потрескивавшими в нем сухими поленьями. Ночи на планете Лектор были холодны. Красноватые отблески огня отсвечивали от блестящей темной материи, которой были задрапированы стены, и от толстого ворсистого ковра с замысловатыми узорами, целиком застилавшего пол. Сквозь приоткрытые шторы на окнах просачивалась узкая полоска света, белым лучом протянувшаяся до небольшого изящного столика на трех ножках, где стояли наполовину опустошенная бутыль вина и три длинных вытянутых стакана из тонкого стекла. На кресле, рядом с камином, валялась в беспорядке одежда Отшельника.

Неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Девушки удивленно переглянулись и недоумевающе посмотрели на Отшельника.,

— Какого дьявола?! — воскликнул старик.

— Срочное послание от лорда! — донеслось из-за двери.

— Какого черта ему надо, — проворчал Отшельник, — мы же сегодня с ним обо всем договорились. Наверное, что-нибудь срочное. Эх, собачья жизнь. Ни днем, ни ночью покоя нет от этих благородных господ. Сейчас открою! — крикнул он человеку, стоявшему за дверью.

С недовольным выражением лица Отшельник поднялся с кровати и закутался в длинный халат. Потом он подошел к двери, мягко ступая по ковру, заглушавшему все звуки в комнате. Голые ноги приятно утопали в пушистом ворсе по самые щиколотки. У двери он остановился и внимательно прислушался. Дверь была заперта на массивный кованый засов, в коридоре стояла тишина.

Жалея, что дверь не снабжена смотровым окошком, Отшельник осторожно отодвинул засов и с опаской отворил дверь. Там не было посыльного гонца от лорда Эфа, человека, который постоянно приносил Отшельнику послания и которого старик хорошо знал. На пороге стояли два монаха с накинутыми на головы капюшонами, скрывавшими их лица. В полутемном коридоре молчаливые фигуры монахов были похожи на зловещих призраков, мрачными тенями явившихся из самого ада. В душу старика ледяным холодком закралось недоброе предчувствие. Он попытался захлопнуть дверь, но тяжелый грубый ботинок с толстой рифленой подошвой, который один из монахов поставил между косяком и дверью, помешал Отшельнику это сделать. И в тот же миг сильный рывок распахнул ее настежь, лишив Отшельника единственной защиты от стоявших перед ним непрошеных гостей. Волна панического страха захлестнула его. Все тело налилось неприятной тяжестью. Он захотел крикнуть, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но из-за нахлынувшего на него ужаса, парализовавшего его волю, из груди вырвался лишь приглушенный хрип. Отшельник понял, что перед ним не монахи. Во рту пересохло, язык словно прилип к гортани, а по спине потекли неприятные струйки холодного пота.