Опасное задание. Конец атамана

Он смотрел на нее, и в горле у него пересыхало все больше. Не выдержав, он шагнул с террасы. Под его ногой скрипнула половица. Девушка с криком сорвала простынь, завернулась в нее и кинулась опрометью в дом. Он за ней, но Грачева успела захлопнуть у него перед носом дверь. С той поры не может отделаться Чалышев от увиденного. Манит его к себе гибкая широкобедрая девичья фигура, в которой все удивительно ладно, все в меру, начиная с маленькой, красивой груди. Стоит вспомнить, как она стояла, потягиваясь, под струей воды или быстрая и белая, как метель, неслась навстречу, сразу бросает в жар.

Попытка заманить девушку, где не будет свидетелей, ни к чему не привела. Упорство медицинской сестры распаляло все больше.

Чалышев почти вплотную приблизился к Грачевой. На него смотрели все те же настороженные, непримиримые глаза.

«Ого, такая на весь Джаркент вой поднимет».

— Прошу извинить за беспокойство, доктор, — Чалышев круто повернулся и пошел из комнаты. «Не к спеху, — подумал он, — можно и подождать. Тем более, что ждать осталось совсем недолго… А тогда!»

Когда закрыл за собой дверь, какое-то время постоял возле нее, не в силах скрыть торжествующего блеска в глазах. «Скоро в ногах будет валяться».

В последнем письме, полученном от Дутова, неплохие вести. Атаман заканчивает подготовку к походу на большевиков и вот-вот двинет свои легионы. Они пойдут как смерч, сметая все на своем пути. Кто окажет им сопротивление? Особенно на первых порах. Эскадрон кавалеристов, приданных уездному чека? Или те двадцать милиционеров, которыми командует он, Алдажар Чалышев? А больше до самого Верного в одну сторону и до Омска в другую никаких крупных воинских подразделений. Между тем важно именно вначале похода не встретить упорного сопротивления. Тогда всюду, где пройдет атаман и где он только еще должен будет пройти, как лавины, покатятся восстания. Недовольных советской властью хватает. Это все, у кого отняли возможность жить сытно: поотбирали скот, дома, заводы, власть, положение. Такие не дрогнут. Они только и ждут своего часа, и они умеют лить кровь обидчиков. А как только Дутов дойдет до Волги, на помощь ему придут союзники. Их позовут, чтобы они помогли, а кому позвать, за этим дело не станет. Все продумано и учтено заранее.

Алдажар вышел на улицу. Полуденный зной еще не спал. Стоящий возле дувала карагач, до лоска обдутый ветрами, опустил изнанкой книзу листья и будто дремал.

В комнате Грачевой с шумом захлопнулось окно. Однако Чалышев думал уже не о ней, а о себе, о своем будущем. И рисовалось оно ему таким заманчивым, что захватывало дух. Ведь атаман твердо пообещал, что он, князь Чалышев, станет хозяином и наместником атамана по всему Туркестану.

Верилось, что будет именно так. Эта уверенность еще больше окрепла после того, как недавно он спас Дутова от верной гибели.

И теперь уже во втором письме атаман намекал про обещанное, значит, твердо решил держать данное слово.

На крыльцо вышел Ходжамьяр и крикнул вдогонку:

— Так не забудь про плов, Алеке!

— Не забуду, — ответил Чалышев и вспомнил, что когда этот старый козел угощал его айраном, то мельком упомянул про каких-то бандитов, а он, занятый мыслями о Грачевой, пропустил слова Ходжамьяра мимо ушей.

Перейдя на теневую сторону улицы, Алдажар быстро пошел к центру города. Но чем быстрее шагал, тем сильнее овладевало им беспокойство. Вот уже почти три месяца скоро, как он не мог отделаться от ощущения, будто вокруг него выросла стена недоверия, что председатель уездного чека Крейз слишком уж испытующе смотрит ему в глаза, разговаривая о каком-нибудь пустяшном деле, то другой какой-нибудь факт заставит насторожиться. Нередко теперь он с тревожным чувством стал просыпаться ночами и уже до рассвета был не в силах заснуть.

Этой же ночью

Дождь отшумел задолго до вечера. К тому времени, как отполыхать закатной заре и высыпать звездам, небо очистилось, но вскоре снова кругом заволокло, и до полуночи непрерывно хлестали жесткие с ветрами ливни.

Когда пробило двенадцать, в доме, где размещалось ЧК, в трех крайних окнах вспыхнул свет, упал на стоявшие рядом тополя и как бы вылепил их заново мохнатыми, с остро очиненными, благодаря теням, блестевшими черной влагой листьями.

Прошло около получаса, и к дому, отбрасывая из-под копыт шматки дорожной грязи, подскакали всадники. Сначала один, потом сразу трое, вслед еще два и еще, еще. Все они, соскочив с коней, кинув поводья появившемуся у привязи бойцу, торопливо вбегали на крыльцо, сбивая на ходу приставшую к сапогам грязцу. Некоторые являлись пешком и тоже шли прямо в кабинет к Крейзу. Приглашал он.

— Что случилось?

В то же время каждый из них знал: расспрашивать бесполезно. Пока не соберутся все, кто нужен, ничего Крейз не скажет.