Опасные небеса

Наконец, мы с Николь добрались до центра Банглу, к расположенной там корчме, вероятно лучшей, в этом не самом малом городишке. Именно отсюда и доносились звуки музыки, слышимые даже с борта «Небесного странника». У входа в нее, под огромным полотняным навесом, стояли столики, в большинстве занятые посетителями. За одним из них мы увидели Амбруаза, Родрига, Берни Аднера и Гвенаэля, о чем-то оживленно беседующих. Усадив Николь к ним за стол, я сообщил:

– Не скучай, милая, вернусь через несколько минут.

Затем без приглашения уселся за другой стол, за которым сидели четверо мужчин не самой приятной наружности. К одному из них я и обратился:

– Ну здравствуй, Кьюли. И верно люди говорят: мир очень тесен.

Глава 9

Цена случайности

Вообще-то настоящее его имя было Кьюль, и он ненавидел, когда его называли иначе. Но не настолько, чтобы сделать то, что сделал: схватив со стола бутылку с заманчиво длинным горлышком, за которое так удобно хвататься, он ударил меня по голове.

Ударил подло, потому что в тот самый момент я обернулся, чтобы взглянуть на Николь: почему-то мне показалось, что она меня окликнула. Вероятно, так оно и было на самом деле, потому что девушка смотрела на меня, а лицо ее было встревоженным.

Удар по голове пришелся вскользь, и основная его сила досталось левому плечу. Но не потому, что Кьюль промахнулся: краем глаза я успел увидеть движение и инстинктивно отклонился – все-таки Аделард вбил мне азы на совесть.

Резкая боль в ключице пришла одновременно со звоном разбившейся бутылки и запахом вина из аугев. Кьюль вскочил на ноги, вслед за ним поднялись и трое его соседей по столу. В руке у него оставалось горлышко с длинными острыми краями, и он явно намеревался ткнуть им мне в лицо. Или в горло. Пронзительно завизжала какая-то женщина, и происходи все это не со мной, я бы обязательно поморщился от ее истошного визга.

Левая рука повисла плетью, а в голове, которой все же досталось, стоял звон и толчками била в виски кровь. Опрокинув стул, я подался назад, чтобы избежать следующего удара Кьюля. Где-то за спиной послышался грозный рык Родрига Бриса, бросившегося на помощь. Хуже всего было то, что один из собутыльников Кьюля, мрачный бородатый тип в яркой цветастой косынке, завязанной на темени узлом, скрывающей лоб до самых бровей, и с серьгой в левом ухе, представляющей собой большую синюю жемчужину, обнажил нож. Не обычный складной матросский нож, а настоящий тесак, которым одинаково легко разделать буйвола и отправить на тот свет человека. Бородач сделал ко мне шаг, но на его пути оказался стул, по которому я и ударил ногой изо всех сил. Острым ребром сиденья стул угодил туда, куда я и метил: в верхнюю часть голени бородача, почти под самым коленом. Тут его и настиг удар Родрига Бриса. Род отвесил ему такую оплеуху, что бородач прокатился по столу, сметая с него всю посуду.

– В сторону, капитан! – к своему удивлению я услышал зычный голос Амбруаза, оттеснившего меня плечом.

К удивлению, потому что не ожидал, что наш кок, возрастом едва ли не вдвое меня старше, ввяжется в кабацкую драку. Ну и еще потому, что вид у него был таким, как будто он только и занимается драками все свободное время. Надо признать, и удар у него оказался вполне подходящим: тычком кулака без всякого замаха Пустынный лев сбил с ног еще одного из этой четверки. Тут к нам присоединился и Гвен. Хищно оскалившись, он перекинул из руки в руку нож, затем виртуозно прокрутил его в пальцах. После чего сделал приглашающее движение самому Кьюлю.

Возможно, все бы этим и закончилось, и я наконец-то получил бы возможность спросить у Кьюля, предварительно ухватив за его кадык двумя пальцами, почему он так поступил, когда случилось неожиданное. Один из посетителей корчмы, с виду похожий на ремесленника, ударил головой в лицо какому-то совсем постороннему типу.

– Наших бьют! – завопил тот, сложившись почти пополам и прикрывая разбитый нос ладонями.

И тут началось. Все как будто ждали этого вопля, чтобы кинуться друг на друга. В ход пошло все: мебель, тяжелые оловянные кружки, бутылки, ноги, кулаки, а в руках нескольких заблестели при неверном свете масляных фонарей лезвия ножей.

– Защитите Николь! – взревел я.

Плевать на Кьюля, никуда он не денется, достану его не сейчас, так потом. Но я ни за что не переживу, если в этой горячке Николь достанется хотя бы пальцем, а защитник из меня сейчас еще тот. Девушка может за себя постоять, но ее дара не хватит на всех, тут слишком много людей. А может и хватит, но проверять не хотелось. Последним, что я увидел, были бешеные глаза непонятно откуда взявшегося Энди. Затем откуда-то пришел удар по голове и свет померк.

* * *

– Как ты?

Скорчив страдальческое лицо, я заявил:

– Умру в следующее мгновение, если ты немедленно меня не поцелуешь.

– Люк, я серьезно.

– Я тоже серьезней некуда. У тебя очень красивые глаза, Николь, я тебе об этом уже говорил?

– Говорил, Люк, не раз, и не только о глазах, – по-моему, Николь даже немного зарумянилась. – И все же, как ты себя чувствуешь?