Опасные повороты

Он нажал кнопку звонка и, стоя у двери, пытался угадать, в каком сегодня настроении Торла Ривертон, и как она выглядит. Когда детектива провели в ту же комнату, где она принимала его в первый раз, он увидел ее, стоящую у камина.

Она была одета в черное платье из ангоры с белой отделкой у шеи и на манжетах. Несмотря на смертельно усталые глаза и бледное напряженное лицо, она, как заметил Кэллаген, сумела найти силы и взять себя в руки.

— Расследование приняло такой оборот, — начал Кэллаген и с изумлением поймал себя на мысли, что немного волнуется, — что я считаю необходимым обсудить кое-какие детали. Я думаю, вам было бы интересно узнать истинное положение дела. К сожалению, я не могу сообщить ничего хорошего.

Она понимающе кивнула.

— Присаживайтесь, пожалуйста, мистер Кэллаген. Желаете сигарету?

— Благодарю, но я закурю свои, — сказал он и достал из кармана портсигар. — А вот от выпивки я бы не отказался.

Миссис Ривертон позвонила и приказала принести виски и содовую. Когда это все принесли, она сама налила виски в бокал, добавила немного содовой и протянула ему.

— Я очень мало о вас знаю, мистер Кэллаген, — сказала она, возвращаясь к камину, — но пришла к выводу, что вы необыкновенный человек. Сначала вы мне были неприятны, и я даже презирала вас… но потом я изменила свое мнение. Сейчас я думаю о вас гораздо лучше.

— Когда я завершу это дело, то, надеюсь, мы значительно лучше узнаем друг друга. Но в любом случае я доволен, что ваша неприязнь ко мне прошла.

Она внимательно посмотрела на него и пожала плечами.

— Неприязнь в данный момент никому не поможет.

— Я взял довольно пронырливого адвоката. Он один из многих в Лондоне, и хотя не очень известен в адвокатских кругах, лучше многих других. Маленький человек всегда делает работу хорошо, особенно если знает, что ему хорошо заплатят. Вчера мы обсудили все аспекты этого дела, — продолжал Кэллаген. — Вы, миссис Ривертон, должны знать, что главным звеном в этом деле будут показания вашего пасынка. На перекрестном допросе ему нужно выдержать такое, что трудно вынести и в лучшем состоянии, чем сейчас у него.

— Я вас понимаю, — тихо произнесла она.

— Вот и хорошо, — сказал Кэллаген. — Адвокат, его зовут Валентин Гагель, вчера навестил в больнице вашего пасынка и взял его заявление. Насколько я могу судить, в этом деле нет ни одного смягчающего обстоятельства.

Он немного помолчал и спросил:

— Кстати, как себя сейчас чувствует Уилфрид?

— Сегодня утром ему стало немного лучше, — ответила миссис Ривертон. — Врачи считают, что он может поправиться.

Кэллаген нахмурился.

— Вы должны приготовиться к тому, что через пару недель ему предъявят обвинение в убийстве, исходя из заявления, которое он сделал Гагелю. Не стоит удивляться, если его приговорят к виселице.

Она бессильно опустилась в кресло, стоящее у камина, и в отчаянии стиснула на коленях руки.

— Это не должно произойти, — прошептала Торла Ривертон и пристально посмотрела в глаза Кэллагену. — Не должно.

— Почему это так вас беспокоит? — поинтересовался он. — Это ведь ваш пасынок, а не сын, и, судя по тому, что я видел и слышал от него, он к тому же порядочный подонок…

С минуту она сидела молча, а потом серьезным голосом сказала:

— Мой муж очень любил Уилфрида. Он очень надеялся на него и верил, что в один прекрасный день парень исправится. Мой муж был прекрасным человеком, и даже если я его не очень любила, то всегда уважала и восхищалась им. В глубине души я всегда думала, что он и женился-то на мне потому, что хотел, чтобы я была Уилфриду хорошим другом. Понимаете?

Кэллаген кивнул и швырнул окурок в камин. Затем он сделал глоток виски и закурил новую сигарету.

— Что же теперь будет, мистер Кэллаген?

— Что будет? — переспросил он. — Я вам сейчас расскажу. Гринголл — инспектор, который расследует это дело, уже послал своих людей в Мэйфейр, и там они все разнюхают о Простаке и Джейке Рафано. Сейчас Гринголл недоволен, так как в деле много белых пятен, которые не позволяют закончить расследование. Но он сумел ухватить основные нити. У него есть факт, что на яхте была перестрелка, но кто кому угрожал и кто первым стрелял, он не знает. Ему нужны доказательства — и он их найдет.

Детектив поднялся с кресла и не спеша подошел к окну. С минуту он смотрел в окно, а затем продолжил:

— Наш суд присяжных дотошен и справедлив: если уж у нас вешают человека, то потому, что он это заслужил. Если суд присяжных услышит показания Ривертона, то он не усомнится в его виновности и вынесет обвинительный приговор. Его повесят, миссис Ривертон…

Она кивнула. У нее был очень несчастный вид.

— Что же он сказал?

Кэллаген подошел к ней, достал из кармана конверт с показаниями Уилфрида и начал их читать вслух: