Опасные тропы

– Где же наши люди? – настороженно спросил Крысюк, имея в виду Аракеляна и Кныша.

– Прорываются к Араксу, иначе мы уже повстречали бы их, – пояснил Христофоров.

– Почему же они не предупредили нас о нарядах пограничников?

– Потому, что они их не видят, так же как не видим и мы.

– Разбираться будем, когда уйдем за кордон, – поддержал Христофорова Адам Адамыч, не показывая, сколь сильно напуган он словами Крысюка.

– Вперед! – хрипло скомандовал Христофоров.

Банда снова пустилась бежать к реке, соблюдая установленный вожаком порядок.

– Не могу больше… – прошептала Гаяне в ужасе: она понимала, происходит нечто страшное, такое, о чем она раньше и думать не смела… Надо вот сейчас что-то сделать, прекратить этот кошмар. Она, кажется, догадалась, зачем понадобилась им, да еще с младенцем. – Я не могу больше!.. – Она спотыкалась, падала.

– Эй, парень, – злобно шепнул Христофоров Ножевому, – заставь ее идти, или, клянусь…

– Да я ее… – Ножевой грязно выругался и кинулся к женщине. – Беги быстрее, ну! – он поднял руку, норовя ударить ее ножом, однако в тот же миг отлетел в сторону.

– Идиот! – сквозь зубы произнес незаметно появившийся Кныш. – Она же нам нужна, а ты…

Ножевой подобрался для прыжка на него, но не посмел, – Христофоров спросил Кныша:

– А где тот? – он имел в виду Аракеляна.

– Идет сюда, – Степан неопределенно как-то махнул автоматом.

– Ты узнал меня, Мухин? – неожиданно спросил Христофоров.

– Да, узнал.

– Скоро мы с тобой опять будем там… – шепнул Христофоров, но в этот самый миг снова раздался грозный оклик:

– Стой! Кто идет! – голос на этот раз был определенно другой, и это успокоило вожака банды – он уверовал в свое предположение: с первым нарядом, очевидно, удалось покончить без особых хлопот.

– Стой! Стрелять буду! – крикнул пограничник, но не выстрелил.

Христофоров торжествовал, его план оказался удачным: не может советский солдат, будь он хоть сто раз пограничником, стрелять в женщину с ребенком!

И опять странность – пограничник почему-то не появился перед бандой, не поставил себя под пули, а голос его будто и не приближался вовсе, а, наоборот, удалялся. На какой-то миг Христофорова кольнуло тревожное чувство, но размышлять было некогда, время отсчитывалось сейчас на секунды. К тому же он отлично помнил: на пути к Араксу банда может встретить всего два-три наряда. Значит, этого пограничника-невидимку необходимо расстрелять, только и всего, маскироваться теперь уж все равно ни к чему. Он быстро шел во весь рост и палил из автомата. Крысюк, Ножевой старались ни в чем от него не отставать, хотя им так и не удалось увидеть ни одного пограничника.

– Второй наряд ликвидирован, – с удовлетворением прохрипел Христофоров. Он не сомневался – от дружного автоматного огня солдат не мог уцелеть, он, конечно, давно свалился в какую-нибудь канаву. Но не искать же убитого!

Со всех ног бросились в направлении Аракса, до него оставалось, наверное, уже недалеко. Крысюк и Ножевой волоком тащили за собой упиравшуюся Гаяне с орущим младенцем на руках. Бандиты спешили к линии границы. Христофоров не знал о том, что по приказу начальника заставы капитана Вепринцева основная плотность пограничных нарядов с вечера до пяти ноль-ноль сосредоточена именно вдоль самого берега Аракса, там, куда он так стремился прорваться. Не знал он и другого: пограничные наряды, расположенные вдоль контрольно-следовой полосы по берегу реки, слышали приближавшуюся стрельбу и не могли не понять: враг идет на вооруженный прорыв. Поскольку на вооруженный прорыв шли из нашего тыла, пограничные наряды продвинулись несколько навстречу нарушителям и пошли на сближение с бандой. Впрочем, и еще кое о чем весьма важном Христофоров не знал.

– Мы продвигаемся слишком медленно… – рычал он. – Быстрее! Эй, вы, шевелитесь, или я не дам за ваши шкуры и цента, нас могут нагнать…

Он был уверен, что спереди путь уже расчищен.

– Что вы делаете… – стонала Гаяне. – Я не могу больше!..

– Иди, иди, и пусть ребенок твой погромче орет. Ты же видишь, в женщин и детей они не стреляют, – старый гестаповец Чистяков дулом автомата подтолкнул ее вперед.

– Нет, я не пойду! – пронзительно крикнула она.

Прижав к себе ребенка, Гаяне неожиданно бросилась на землю, закричала:

– Бандиты прячутся за мной, стреляйте! – она всем телом прижималась к земле. В эту страшную ночь она как никогда почувствовала, что это ее родная земля, и у нее хотела найти защиту.

Ножевой попытался повторить свой старый маневр, схватить женщину, но случилось такое, чего Христофоров не ожидал – Кныш огнем своего автомата отсек Гаяне от банды.

– Мухин, прочь! – крикнул Христофоров, он понял происшедшее по-своему: – Не распускай нюни!

Ножевой рванулся было к Степану, но в тот же миг отлетел от него и рухнул замертво от удара прикладом. На какую-то долю минуты Христофоров растерялся.

– Мухин, что это значит? – с угрозой произнес он, поднимая оружие.

– Это значит, что вы арестованы, – из темноты шагнул к нему Аракелян. – Бросьте оружие, или я застрелю вас, как бешеную собаку. Ну, быстро!

– Руки вверх! – это подоспел наряд ефрейтора Чадова.