Опасные удовольствия

«Как же мы теперь без Глеба Николаевича… – думала Лиза. – Без Глеба Николаевича нам никак нельзя. Сиротинушки. Что теперь будет? Хотела бы я знать. А будет капитальная коррида. Почему коррида? Потому что я любила Глеба Николаевича преданно и верно. А найду ли я в себе силы полюбить нового директора? Проблема. А если это будет женщина? Ядовитая грымза в стильных очках и костюмчике за тридцатник „Франклинов“, экономически и юридически подкованная выдра, которая сравняет меня, убогую и малограмотную, с ламинированным паркетом в приемной. Да… Она уж не станет терпеть мои мини и безумную фиолетовую помаду, как душка Глеб Николаевич, нет, ни от кого другого не дождешься подобной лояльности. Надо не забыть про колбасу. Холодильник снова пустой. Или лучше куплю пирожков с капустой? Бедный, бедный Глеб Николаевич! Зачем ему было стрелять в себя? Да, пирожки лучше. Зачем? Хотя Жанетта из валютного шепнула мне, что возлюбленный директор не сам застрелился, а был убит. Убит! Кошмар! Жанетта тоже хороша, приперлась сегодня на работу с голыми плечами. Вся из себя. Будто лето на дворе. Ладно бы Элизабет Тейлор, а то лишних пятнадцать килограммов, веснушки и прочая белиберда. Не Жанетта, а сплошная проблемная зона. И туда же, с голыми плечами. Так и давала показания – обнаженная до судорог, словно у нас тут не солидный банк, а бордель. Бордель! Что Андрей подумал? Да, интересно было бы узнать, что он вообще думает. Милашка, пупсик. И как ему удалось получиться таким красивым? Наверное, мама красивая. Мама красивая, и сынуля удачный. С такой внешностью и фигурой прямая дорога на рекламный постер. Обтянулся джинсиками, закурил „Мальборо“ – и загребай денежки бульдозером. Но нет. Юноша не ищет легкого пути. Он ловит негодяев и бандитов, преследует их, весь такой из себя шикарный и незабываемый, дышит им в затылок мятным дыханием и отстреливает из табельного оружия. Потрясающий мужчина. И в глубокой скорби я должна признать, что абсолютно его не заинтересовала. Аб-со-лют-но. Только как свидетель. Факт чудовищный и непонятный. Неужели незаметно подобралась старость? Неужели я перестала волновать мужчин? Не верю, как сказал Стравинский. Стравинский? Нет, вроде Станиславский. Если это сказал Станиславский, то кто такой Стравинский? Откуда я взяла эту фамилию? И вообще, это сказал Мейерхольд. Точно. Это он закричал: „Не верю!“ – потому что от природы был очень недоверчив. И я тоже недоверчива. Не могу я разонравиться мужчинам, нереально это, не правдоподобно. Вот и мальчуган напротив не сводит с меня глаз. С меня и моих коленок. У, вражина, уставился. Я знаю, у меня изумительные коленки. Изумительные. Но если он не прекратит пялиться так пристально, я, пожалуй, подумаю, что у меня где-то на ноге выросла бородавка. Прямо-таки поедает меня глазами. Я так же буду сейчас дома поедать пирожки, если не забуду их купить на остановке. Смачно и с чавканьем. Инга сегодня заявилась в таком платье, я просто валюсь с ног! И где она столько денег взяла? Каждый день – новый наряд. Богатый муж? Или богатый любовник. Скорее два любовника. Один такое великолепие не потянет. Платье – обалденный кутюр, на мне бы смотрелось, конечно, лучше. Даже не представляю, сколько такая красота стоит. Хотя мальчуган неплох, признаю. Наверное, подкатит знакомиться. Тщетно! Я теперь вся в думах о прекрасном Андрее. Или нет! Я в думах о Глебе Николаевиче. Кто же его прикончил? За что? Попробуем шевельнуть мозгами. Нелегко. Последний раз я ими шевелила, когда этот немец Бингенхаймер попросил налить ему чашку кофе без кофеина с полутора ложечками сахара и десятью граммами заменителя сливок. Я в тот момент так напряженно зашевелила мозгами, все думала: он окончательный кретин или только маскируется, чтобы контракты выгодно подписать? Но кто все-таки убил Глеба Николаевича? А если Алена? Вот в это я не поверю никогда. Хотя она так странно сегодня выглядела. Если человек выглядит так странно, он вполне может кого-нибудь укокошить. Если бы я собиралась кого-нибудь пристукнуть, я бы тоже не излучала веселье. Так, я ушла наверх, Алена отправилась в кабинет Глеба Николаевича. Что ей было нужно? Кассирши просто так не ходят в кабинет к генеральному директору, да я бы знала, зачем она к нему пошла, ведь я и сижу в приемной, чтобы контролировать доступ к телу директора. А она запросто поперла в кабинет к Глебу Николаевичу. Для таких визитов необходима весомая причина. Например, желание убить шефа. Да, этот мальчуган определенно решил меня охмурить. Не сводит глаз. Если он полагает, что я так доступна, – ошибаетесь, милейший. Я в метро не знакомлюсь. Только на рабочем месте. На моем рабочем месте и в окрестностях можно познакомиться с очень приличными и солидными людьми. Вот, например, сегодня я познакомилась с Андреем Пряжниковым. Лапусик. А не так давно – с Костей, капитаном налоговой полиции. Вот так вот! Это вам не в метро какую-нибудь холеру подцепить, это люди с большой буквы. Капитан налоговой полиции! Звучит! Константин смотрел на меня с определенным интересом. Но почему же не попросил телефон? А зачем ему просить мой домашний телефон, если он знает номер рабочего? Если он знает номер рабочего, то почему до сих пор не позвонил? Но кто все же убил Глеба Николаевича?..»