Опасные забавы

– Вы действительно думаете, что на меня так странно подействовала зима? Не стану этого отрицать. Как сейчас похолодало! Если такая погода удержится, Ниниан сможет покататься на коньках на пруду. Но не надо его убеждать, что вы тоже попробуете, вам больше незачем рисковать. – Коснувшись ее плеча, он с заметным сожалением произнес: – Нам лучше вернуться домой.

Его слова и поступки, волнующие и одновременно рождающие в душе благодарность, доказывали, что чувства Розали вознаграждены. «Ну а что, если он просто решил позабавиться из любопытства, посмотреть, как я откликнусь на его посулы?» Девушку мучали сомнения.

Они расстались в холле. Джервас отправился в библиотеку, а Розали поспешила к себе в комнату. Ей нужно было уединиться и прийти в себя, потому что встреча в лесу окончательно вывела ее из равновесия.

Она понадеялась, что работа поднимет ей настроение: переоделась в разноцветный танцевальный костюм и розовые чулки и двинулась в бальный зал. На первых порах его размеры пугали ее, она несколько раз поскальзывалась на отполированном до блеска полу, но потом освоилась и поняла, что во всех прочих отношениях – это идеальное место для репетиций.

Розали по привычке принялась копировать позы богов и богинь на барельефах. Затем, использовав кресло как временную опору, она приступила к упражнениям. Розали смотрелась в трюмо в золоченой раме и отмечала малейшие погрешности в движениях.

Оказавшись в центре зала, она исполнила «Танец с лентами» Лизон из своего любимого балета. Его сюжет был на редкость прост, и ей очень нравились герои – не аллегорические и мифологические персонажи, а обычные люди, сбитые с толку спорами о предстоящей свадьбе. Она мечтала когда-нибудь вновь станцевать партию очаровательной Лизон, отказавшей жениху, богатому и глупому молодому человеку, – таков был выбор ее матери, – и соединившейся со своим возлюбленным Коласом.

Впервые этот балет поставил в Бордо Жан Доберваль. Там находилась его прославленная балетная школа, и первое представление состоялось за две недели до рокового штурма Бастилии – в день, когда родилась Розали. Знаменитый хореограф создал свою героиню, думая о Дельфине де Барант. Он рассчитывал, что она выступит в этой роли в Париже, оправившись после родов, но балерине так и не пришлось исполнить партию, хотя она была источником вдохновения мастера. Когда Дельфина вернулась на сцену, в моду вошли совсем другие балеты, с политическими сюжетами. Их вызвала к жизни революция.

В роли Лизон выступила Розали, а партию Коласа исполнил Арман Вестрис. В то время он был многообещающим юношей, популярным среди своих соучеников. Но Дельфина, точный и строгий критик, сказала дочери, что он куда менее талантлив, чем его отец, Огюст, и дед, Гаэтано, всегда считавшийся Le Dieu de Danse[28]. Зрелый Арман и вовсе не произвел бы на нее впечатления, думала Розали, теперь он стал таким самодовольным, самоуверенным, играющим на своем громком имени. Но, напомнила себе девушка, она ведь тоже именуется «де Барант». Презирать Армана и завидовать ему лишь потому, что он достиг успеха, а она нет, просто нечестно.

Она осталась довольна исполнением entrechat six и заключила, что долгие недели отдыха ей не повредили, а только помогли. К ней вернулась былая гибкость, теперь она была способна высоко парить в battements, ей начали удаваться глубокие plies и изящные ronds de jambe.

Ее танец достаточно хорош для балетной труппы Оперы, в этом она не сомневалась. Ее удовлетворит любое достойное положение в театре, каким бы оно ни оказалось, – первой танцовщицы, soloiste или coryphee[29]. Если она обещала умирающему отцу сохранить свою честь, то и горячо любимой матери дала слово продолжить традицию и выступать на сцене.

Джервас вошел в бальный зал тихо и незаметно. Он скрылся в алькове и мог наблюдать оттуда за девушкой, чья смешная красная юбочка вращалась вместе с ней по кругу, открывая нижнее белье кораллового цвета.

Все эти месяцы, видя ее танцующей, он мечтал поцеловать обольстительные губы Розали и прижать ее хрупкое тело к своему бьющемуся сердце. Теперь он глубоко сожалел об опрометчивом поступке под омелой.

Целовать ее второй раз было глупо и не слишком честно. Но потом, когда она перестанет быть гувернанткой Ниниана, он отбросит сдержанность, и долг хозяина не будет больше его стеснять. Тогда он сможет свободно говорить о своих чувствах и распоряжаться их судьбами.

Еще в Шропшире он постоянно думал о Розали. Разлука подтвердила подозрения, зародившиеся во время его приезда в Бибери. Он желал девушку. Желал так сильно, что невольно осмелился оскорбить ее этой страстной и неуместной увертюрой.

– Peste! – Танцовщица, не догадываясь о его молчаливом присутствии, ударила себя ладонью по лбу и пробормотала: – Chienne stupide et gauche![30]

Джервас не заметил ее ошибки и не понял, почему она назвала себя глупой, неуклюжей собачонкой.

Розали медленно поднялась на цыпочки, а потом вытянула и вскинула вверх розовую ногу. Она показалась Джервасу воплощением изящества.