Опасные забавы

– Я готов принести любую жертву во имя интересов безопасности правления моего отца и благоденствия его подданных. Я без колебаний займу любое положение, которое мне предложат. – Он поморщился, а потом добавил: – Милорды и джентльмены, вы можете передать этот ответ в обе палаты с моими наилучшими пожеланиями и молитвами, чтобы Божественное провидение помогло нам и всему народу выбраться из теперешнего затруднительного положения и способствовало скорейшему выздоровлению его величества.

По окончании церемонии Джервас отступил в сторону, предоставив остальным право покинуть гостиную раньше него.

Выйдя из дворца, знатные джентльмены разбрелись в разные стороны, некоторые вернулись в Вестминстер, а другие устремились в такие цитадели вигов, как Холланд-Хаус и Мелбурн-Хаус, чтобы доложить о происшедшем. Однако в кругах тори никто не радовался – всем было понятно, что после клятвы новый регент сбросит министров своего отца с их высокого насеста.

Дождь, лившийся с утра, прекратился, а тяжелые грозовые облака рассеялись. Джервас направился по шумной Палл-Малл выяснить, вернулась ли Розали в Королевский театр.

Он задал этот вопрос смотрителю в ложе, который пожал плечами и беспомощно отозвался:

– Мистер Тейлор подчиняется правилам Королевской скамьи подсудимых, а его секретарь Мастерсон ничего мне об этом не говорил. Одна из балерин взяла отпуск, она собирается рожать, но заняла ли ее место француженка, я не знаю. Большинство наших танцовщиц – итальянки: Анджолини, Мори, Пето. Но мадам Нора португалка, как и Монрой.

– Мистер Рид, хоть кому-нибудь здесь известно, подала ли мадемуазель де Барант заявление?

Смотритель покачал головой.

– Наш постановщик, мистер Майкл Келли, сегодня, по всей видимости, до вечера пробудет в Друри-Лейн. А казначей, мистер Джуэлл, ушел после дневной репетиции. Завтра вечером состоится оперный спектакль, так что вы можете прийти и посмотреть, танцует ли она в нем.

Джервас решил поступить именно так, но огорчился, узнав, что ему могут не представить его же собственную ложу.

– Как такое могло случиться? – недоуменно спросил он. – Это моя собственность. Мой отец купил ее двадцать лет назад, когда театр только что перестроили.

Сообщивший ему неприятную новость засмеялся:

– О, в теории она ваша. Но в прошлом году, когда его светлость перестал посещать театр, он разрешил мистеру Эберсу пользоваться ложей. Теперь любой зритель вправе ее нанять, обратившись к продавцу на Бонд-стрит. Похоже, вы опоздали, и места будут заняты, потому что на субботний спектакль попасть нелегко, даже если в нем не поет Киска. Я имею в виду мадам Каталани.

Когда Джервас двинулся прочь, смотритель окликнул его:

– Возможно, вашу светлость интересует закулисные новости, в таком случае возьмите...

Джервас обернулся и увидел, что смотритель протянул ему газету.

– Это «Экзаминер», там полно сплетен об актерах. Газету оставил мистер Джуэлл, и я собирался ее выбросить.

Джервас вышел из театра, держа газету под мышкой.

Экипаж ждал его на углу, и, садясь в него, он приказал кучеру ехать к маркизу Элстону. Он знал, что Дэмон по-прежнему владеет своей ложей и, несомненно, предоставит ему место.

Карета тронулась. Джервас, привыкший читать только «Морнинг пост» и «Лондон газетт», откинулся на сиденье и принялся изучать незнакомую газету. Он рассеянно просмотрел последнюю страницу и внезапно обнаружил многообещающую заметку под названием «Выступление новой французской танцовщицы»: «Мистер Уильям Тейлор и мистер Майкл Келли, руководители Итальянской оперы, сообщают, что приняли в труппу мадемуазель де Барант. Она будет участвовать в балетах весь оставшийся сезон. В субботу; двенадцатого января, она выступит в роли Юноны в популярном балете «LejugementdeParis

», постановленном мистером д'Эгвиллем. Новая солистка – дочь прославленной danseusе Дельфины де Барант, некогда украшавшей сцену Парижской оперы».

Джервас улыбнулся, достал нож из кармана сюртука и вырезал заметку. Он не знал, чему больше радоваться, – тому ли, что он сможет снова увидеть ее, или тому, что ей удалось поступить в театр, где ее талант будет признан и должным образом оценен.

Герцог Солуэй и маркиз Элстон пробирались по людному фойе Королевского театра и наконец приблизились к ложе в нижнем ярусе, расположенной на уровне партера, чуть ниже сцены.