Опасный канун

Она пересчитала чашки на столе и обнаружила, что забыла взять с собой мармелад.

— Ах, какая досада, — сказала она. — Уж мне ли не знать, что Муми-тролль любит к чаю мармелад. И как это я могла забыть про мармелад?

— А что, если прежние жильцы этого дома тоже забыли взять свой мармелад? — услужливо высказал предположение Хомса. — А что, если его было трудно упаковать? Или, может, его оставалось в банке так мало, что не стоило и брать?

— А что, если и вправду попробовать отыскать их мармелад? — с сомнением сказала Муми-мама.

— Я поищу, — сказал Хомса. — Должен же у них быть где-то чулан.

И он шагнул в темноту.

В середине комнаты на полу одиноко стояла дверь. Хомса порядка ради прошёл в неё и с удивлением обнаружил, что она бумажная и что на обратной её стороне нарисована изразцовая печь.

Потом взобрался по лестнице, которая кончалась прямо в воздухе.

«Не иначе как надо мною подшучивают, — подумал Хомса. — Но я не нахожу в этом ничего забавного. Дверь непременно должна куда-то вести и лестница тоже должна куда-то вести. Весёленькая тут пойдёт жизнь, если Миса начнет вести себя как Мимла, а Хомса как хемуль».

Повсюду был хлам. Какие-то чудные леса из картона, ткани и дерева — вероятно, вещи, которые надоели прежним жильцам, и они не удосужились вынести их на чердак либо вовсе не доделали до конца.

— За чем ты отправился? — спросила дочь Мимлы, выныривая из шкафа, не имевшего ни полок, ни задней стены.

— За мармеладом, — ответил Хомса.

— Тут есть всё что угодно, — сказала дочь Мимлы, — так почему бы не быть и мармеладу? Тут, похоже, жила ужасно оригинальная семейка.

— Мы видели одного из них, — с важным видом возвестила крошка Ми. — Только он не хотел, чтобы на него смотрели.

— Где? — спросил Хомса.

Дочь Мимлы показала в тёмный угол, загромождённый хламом до самого потолка. Тут же, прислонясь к стене, стояла пальма, уныло шурша бумажными листьями.

— Мошенник! — прошептала крошка Ми. — Он только о том и думает, чтобы убить всех нас!

— Не обращай внимания, — запинаясь сказал Хомса.

Он подошёл к открытой маленькой двери и осторожно принюхался.

Он заглянул в узкий коридор, который поворачивал и исчезал в таинственном мраке.

— Наверное, чулан где-нибудь здесь, — сказал Хомса. Они шагнули в коридор и увидели несколько дверей.

Дочь Мимлы вытянула шею и с трудом стала разбирать по складам надпись на одной из них.

— «Рек-ви-зит», — прочла она. — Реквизит.

Лучше имени для мошенника и не придумаешь. Хомса собрался с духом и постучал. Они ждали, но Реквизита, очевидно, не было дома.

Тогда дочь Мимлы толкнула дверь.

Они никогда не видели такого множества вещей зараз: полки от пола до потолка, а на них всё, что вообще может стоять на полках в пёстрой, ошеломляющей неразберихе. Огромные чаши с фруктами теснили игрушки, лампы и фарфор; железные доспехи терялись среди цветов и музыкальных инструментов, чучел птиц и книг, телефонов и вееров, вёдер и глобусов, ружей и картонок для шляп, часов и почтовых весов…

Крошка Ми спрыгнула на полку с плеча своей сестры, посмотрелась в зеркало и крикнула:

— Глянь-ка! Я стала ещё меньше! Я совсем не вижу себя!

— Это не обычное зеркало, — объяснила дочь Мимлы. — Поверь мне, ты существуешь.

Хомса искал мармелад.

— Быть может, сойдёт варенье? — спросил он, поковырявшись в одной банке.

— Раскрашенный гипс, — сказала дочь Мимлы. Затем взяла яблоко и надкусила.

— Дерево, — сказала она.

Крошка Ми рассмеялась.

Однако Хомса был озадачен. Всё вокруг представляло сплошную видимость, было не тем, чем казалось, манило к себе яркими красками, а протянешь лапу — окажется, что это бумага, дерево или гипс. Золотые короны не были приятно тяжёлыми, цветы бумажные, скрипки без струн, ящики без дна, а книгу невозможно было раскрыть.

Уязвлённый в самое своё честное сердце, Хомса глубоко задумался, что бы всё это могло значить, но так ни до чего и не додумался. «Быть бы чуть-чуть посмышлёнее, — размышлял он. — Или хоть на несколько недель старше».

— Мне это нравится, — сказала дочь Мимлы. — За всем этим ровно ничего нет.

— В самом деле? — спросила крошка Ми.

— Да, — весело ответила её сестра. — Только не задавай таких глупых вопросов.

В это мгновение раздалось фырканье. Громкое и презрительное. Все трое испуганно уставились друг на друга.

— Ну, я пойду своим путём, — пробормотал Хомса. — Всё это действует на меня удручающе.

Тут из гостиной послышался звук как от падения чего-то тяжёлого и с полок взметнулось живописное облако пыли. Хомса схватил меч и бросился в коридор. Они услышали крик Мисы.

В гостиной было совершенно темно. Что-то большое и мягкое шлёпнулось на лицо Хомсы. Закрыв глаза, он вонзил свой деревянный меч прямо в невидимого врага. Раздался треск как от разрываемой ткани, и, когда Хомса набрался духу открыть глаза, он увидел в дыру перед собой дневной свет.

— Что ты сделал? — спросила дочь Мимлы.

— Убил Реквизита, — трясясь от страха, ответствовал Хомса.

Дочь Мимлы рассмеялась и шагнула через дыру в гостиную.

— А что сделали вы? — спросила она.

— Мама потянула за шнур! — возвестил Муми-тролль.