Опасный лаборант

Бурые приземистые португальцы, иссиня-чёрные негры, сухощавые, с острыми глазками марокканцы, уродливые потомки бразильских переселенцев, самбо, мулаты и квартероны всех цветов кожи, от шоколадной до оливковой, населяли этот район. Они галдели, толкались, торговали вразнос всякой всячиной, спали прямо в переулках, сушили на балконах бельё, выворачивали карманы кому-то в тупичке и всё время ели. На ходу, стоя, сидя. Португальцы любили пожрать. Эту характерную черту Муромцев приметил сразу, но в трущобах она особенно бросалась в глаза. Португальцы ему нравились.

С Денисом пытались заговорить, но он не понимал. Школьный английский, улучшенный на курсах, да скудная научная латынь, вот и весь его запас иностранных слов, которым здесь было трудно сыскать применение. Его окликали, пихали в бок, даже схватили за руку. И всё время пытались продать морские сувениры. Улицы были расположены близко к туристическим тропам, где сбыт внеземных беспозвоночных разросся до культа. Они присутствовали везде – в лавках, на витринах, даже изображения на стенах свидетельствовали о пристрастии местных жителей к торговле дарами моря. Игривые печёночницы и порочные актинии украшали вывеску публичного дома. Инопланетную жизнь внедрили в индустрию развлечений, но эмоциональная окраска была иная, чем в отрезанной от тёплых морей России. Там это было диковинкой, тут обыденностью, вода плескалась прямо за домами. Здесь легко можно было подержать в руках инопланетянина, пусть и родившегося на Земле. Если бороться с внеземной инвазией оказалось невозможно, люди поставили её себе на службу. Проще всего было продать. Это являлось своего рода местным спортом – втюхать туристу обломок радужного коралла, залитого в акриловую смолу рифового клопа или муляж песчаного чёрта из раскрашенного папье-маше. Бог, которому здесь молились, похоже, назывался Дагоном. Муромцев читал о нём в книжках. После Нашествия на связанных с морем старых и новых богов устоялась литературная мода.

Чтобы отдышаться от навязчивой толпы, Муромцев нырнул в лавку, менее других украшенную морским орнаментом. Он не прогадал. В лавке продавались навахи.

Денис полюбил ножи во время службы в Балтийске. Там же он охладел к огнестрельному оружию, которое в юности обожал. Стрелять и чистить его приходилось много, а нет лучшего средства растерзать влюблённость, чем быт. Зато сложилось с холодным оружием. Нож НВУ, который Денис освоил во время водолазной подготовки, лёг в руку матроса Муромцева как родной, а на дембель он увёз нож разведчика НР-2 с морпеховской подвеской, который достался… чисто случайно.

На гражданке Денис научился разбираться в холодняке. Это особенно пригодилось в экспедиции, когда в большом мужском коллективе ножики оказались предметом постоянного дефицита, потому что их никто не носил. Суровые петербургские океанологи, имеющие немалый опыт полярных работ, с удивительной наивностью относились к обладанию повседневными орудиями хозяйственно-бытового назначения. Хлеб учёным нарезали на камбузе, сало они рвали зубами, а в лаборатории пользовались скальпелем и полотном безопасной бритвы «Нева». Такие уж были люди в ГосНИИ биологии моря. Над молодым лаборантом подшучивали, называли опасным человеком, но то и дело просили что-нибудь отрезать. Этим океанологи отличались от добродушных полярников из института Арктики и Антарктики, у которых ножи были всегда.

И сейчас, оказавшись в городе без привычного складня в кармане (ехали поездом через сто границ, нож пришлось оставить дома), Денис чувствовал себя будто голым. Словно вышел на улицу босиком или сломал зиппер в общественном месте. Только занырнув в полутёмную лавку, Муромцев успокоился. В магазине торговали псевдоматросскими аксессуарами, привлекательными для туристов, но на которые не позарится настоящий моряк, и была там витрина с навахами. Денис склонился над ней. Висящий на шее амулет выскользнул из-под рубашки и звякнул о стекло.

Наваха глянулась ему сразу. Не самая большая, с двенадцатисантиметровым клинком (были и куда длиннее), не самая броская (были с накладками и поярче), но самая гармоничная. А может, просто пришлась по вкусу.

– Покажите эту, – указал Муромцев.