Мы увидели, что определенные симптомы болезни лишь внешне связаны с различными событиями. Для пациентки постоянно существует логическая связь между симптомом и этиологическим событием. Как уже объяснялось, пациентка все время упрекала себя из-за онанизма: она считает этот грех причиной ее холодности к мужу и его неверности, аборта и любого несчастья. Она постоянно думает об онанизме и поэтому при каждом более или менее подходящем событии вспоминает об онанизме, что случается при любом сильном комплексе41
. Нормальный человек, конечно же, оценивает навязанные ему аналогии и сравнения лишь как таковые, пациентка же, напротив, не отличает подобие и идентификацию42. Закупорка гортани у ребенка шариком, закупорка пищевода у матери из-за рака напоминает ей о кишечной непроходимости (т. е. о запоре, произошедшем из-за онанизма). Теперь в матери и ребенке она видит себя и никого другого, затем давайте представим, что желания этих людей, их действия – это потребности и желания пациентки, прежде всего в отношении себя самой. Таким образом, мать, ребенок и другие, как, например, бабенка, становятся ее символами. Дальнейшим следствием идентификации является то, что для создания символов пациентка использует ситуации ее родственников, в которые она вкладывает свое собственное значение, а именно в смысле выполнения желания неудовлетворенного комплекса, который стремится к постоянному господству над душой43. В своих «Вкладах к толкованию сновидений» Штекель утверждает, что в сновидении родственники представляли гениталии. По существу это кажется правильным, только вместо выражения «гениталии» я использовала бы выражение «сексуальная персона», что расширило бы понятие. Также и в сновидении нормального человека можно было бы объяснить таким же, только что упоминавшимся, способом, каким образом родственники становятся носителями желаний сновидца, а также то, что большинство вытесненных желаний в более узком или широком смысле – порождения сексуальной природы. В фантазии порождения пациентки несомненно сексуальное отношение к ее детям. Частичным образом это может быть следствием непоредственного сексуального сродства, так как всякая любовь носит легкий сексуальный оттенок. В сновидении отпадают будничные помехи44, благодаря чему сексуальные компоненты могут проявиться более четко.Другого человека любят настолько, насколько в нем видят себя, соответственно, подобие себе. Самая полная идентификация – сексуальное единение, являющееся вершиной любовной деятельности45
. При идентификации с ребенком и «бабенкой», вызывающей ненависть в сознании пациентки (отражение любви), мы обнаружили процесс. Но дети также отчасти являются символами, представляющими желания пациентки или желания, которые она навязывает страстно желанным ею людям. Так, например, мы видим, что «Ганс» выступает вместо своего отца профессора Кохера, также мы видим, что ее собственные дети берут на себя ее (пациентки) роли: дети, у которых те же недуги, онанируют, например, с «бабенкой», с которой пациентке хотелось бы иметь сексуальные отношения. Говоря коротко, дети представляют «сексуальную персону».Более подробно в этой главе мы рассматриваем понимание болезни в смысле комплекса как сексуального заболевания, возникшего из-за онанизма, соответственно, сексуальных отношений. Исцеление должно состоять в половом акте со здоровым мужчиной.
Интересен тот факт, что пациентка не всегда использует понятия в одном и том же значении; так, например, иногда под «гистологией» она подразумевает болезнь тканей, а иногда – связанную с этим меланхолию. Словом «marmite» в большинстве случаев она называет «сковороду», а один раз также «лимфу». Она придерживается лишь общих категорий, детали иногда меняются.
Иногда создается впечатление, будто она стремится к подходящим формам выражения, т. е. символам. «Она пытается запутать», – сказал мне лечащий врач. Она превращает в символы все возможные, каким-либо образом подходящие вещи той же самой мысли, точно также как в сновидении. Наилучшим образом это представлено в следующей главе.
IV. «Промышленный, экономический вопрос»