Читаем Опасный министр полностью

Опасный министр

Согласно киваю головой. Да, мне нужно это письмо, хотя я прекрасно понимаю, что Яр предложил мне его сам. Значит, ему это выгодно, как и тогда со штрафами для супермаркетов. Никольский хочет замочить нефтяников? А вот это уже действительно интересно. Нефтяники — это настоящие тяжеловесы. Они не чиновники и формально не принимают решений в государстве, но их голос имеет куда больший вес, чем голос половины министров.

— Но все-таки у меня еще осталось право на один вопрос в обмен на тарелку моего борща, — замечаю.

— Ты можешь использовать это право.

— В другой раз.

Я решаю больше не обсуждать с Никольским работу. На сегодня достаточно. Нам приносят чай и десерты, и я прошу Ярослава рассказать мне о бейсболе. Его глаза загораются озорным огоньком, и он пускается в воспоминания о соревнованиях, на которые когда-то ездил.

Мне по-прежнему ничего непонятно о бейсболе, но я слушаю Ярослава с восхищением, забывая дышать. Мне хочется его слушать, что бы он ни рассказывал: хоть про бейсбол, хоть про квантовую физику. Его голос пробирается под кожу.

Это абсолютно точно и бесповоротно: мужчин умнее, интереснее, красивее и, черт возьми, сексуальнее Ярослава я за 22 года своей жизни еще не встречала.

Через полчаса Ярослав расплачивается, и мы идем к машине. Я несу в руках цветы, но уже не испытываю стеснения. Никольский, кажется, тоже. По дороге до моего дома я несколько раз опускаюсь лицом в красные бутоны и вдыхаю их умопомрачительный запах.

Неловкость все-таки возникает. Когда Ярослав тормозит у моего подъезда.

— Спасибо за вечер, — искренне благодарю.

Мне удалось отвлечься от грустных мыслей о Косте, удалось узнать кое-что важное по работе. Да и в целом находиться в компании Ярослава — одно удовольствие.

— И тебе спасибо, Алена. Мне нравится проводить с тобой время.

От этих слов из легких будто весь воздух вышибает. На улице уже темно, в салоне автомобиля свет не горит, поэтому я могу надеяться, что Ярослав не видит моих резко вспыхнувших щек.

Он кладет ладонь на мою спину и притягивает к себе в объятия. Целует в щеку, но задерживается на ней губами дольше положенного. Я прикрываю глаза и проваливаюсь в пучину наслаждения от близости этого мужчины. Шумно выдыхаю и обнимаю его одной рукой за шею.

Черт, что я творю…?

Ярослав зарывается лицом в мои волосы. Чувствую его горячее дыхание на затылке, оно провоцирует табун мурашек по всему телу. Внизу живота разливается приятное тепло. При живом Косте я обнимаю другого мужчину… И не просто мужчину, а источника. Нарушаю все мыслимые и немыслимые правила, журналистскую этику… Но, господи, какое же это наслаждение — находиться в его руках, ощущать тепло его тела, вдыхать его запах…

Ярослав целует меня в шею, и я резко дергаюсь, как от удара током.

— Яр… — произношу с испугом, слегка от него отстранившись.

Никольский перемещает одну ладонь мне на щеку и мягко гладит, отчего по всему телу разливается новая волна тепла.

— Алена, ты мне нравишься. — От этих слов в крови происходит резкий выброс адреналина, а сердце пускается вскачь галопом.

— В каком смысле? — задаю самый идиотский вопрос, какой только возможно в этой ситуации.

— В том самом смысле, в котором чертовски красивая и вдобавок умная девушка может нравиться мужчине.

В горле пересыхает. Я смотрю в блестящие глаза в десяти сантиметрах от моего лица и не знаю, что нужно ответить. Что он тоже мне нравится? Что я прямо сейчас в данную секунду при живом Косте хочу достать из бардачка ту самую пачку презервативов и…

— Я бы хотел проводить с тобой время. Много времени, — перебивает вихрь мыслей в моей голове. — Подумай об этом перед тем, как прийти ко мне завтра.

Моих сил хватает только на то, чтобы кивнуть головой.

В этот момент Ярослав склоняется ко мне и целует в губы. От неожиданности тело словно парализует. Никольский не обращает внимание на то, что я замерла, хотя не может этого не чувствовать. Сильнее сжимает меня в руках, еще настойчивее сминает губы. Тепло внизу живота разливается сладкой патокой, и я сдаюсь.

Обвиваю Ярослава за шею двумя руками и отвечаю на поцелуй. Его язык уже хозяйничает у меня во рту, одна ладонь в моих волосах, а вторая забирается под водолазку. Я, не стесняясь, издаю стон удовольствия. Это прекрасное безумие. Исступление, помешательство рассудка. Это желание, чистое животное желание — вот так целовать друг друга, как два сумасшедших.

Розы свалились с коленей к ногам, и это позволяет мне придвинуться к Ярославу еще ближе. Он ведет ладонью по моей спине, обжигая кожу. И только когда его пальцы поддевают застежку лифчика, я вдруг понимаю, что мы сейчас окажемся на заднем сидении вместе с той самой пачкой презервативов из бардачка.