Опасный министр

— А поздно вечером я за тобой приеду.

— Зачем?

— Чтобы мы провели выходные вместе.

Хочется снова спросить «Зачем?», но еще больше хочется прекратить разговор.

— Хорошо, — безразлично соглашаюсь.

— Целую тебя. Выпей успокоительное и ложись спать.

— Да. Пока, — сбрасываю звонок и роняю смартфон на пол, содрогаясь от новых слез.

Глава 30

ЯРОСЛАВ

Невозможно находиться в кабинете, не вспоминая, что тут происходило прошлой ночью. Я сижу вместе со своими заместителями за тем самым столом, но вместо того, чтобы слушать отчеты подчиненных, прокручиваю в голове игру в шахматы и то, что было после.

— Ярослав Викторович, мой департамент провел расчеты, как вы просили, — говорит мой заместитель, отвечающий за бюджетирование. — Если сократить силовой аппарат на 20 процентов, то экономия бюджетных средств составит почти 600 миллиардов рублей ежегодно.

— И сразу вырастет преступность на эти же 600 миллиардов! — возмущается Ира.

— Мы лишь произвели расчеты по поручению министра, Ирина Максимовна.

— Вы бы лучше посчитали, на сколько увеличится экономия бюджетных средств, если сократить бесплатные места в вузах наполовину.

— Мой начальник Ярослав Викторович, а не вы, Ирина Максимовна.

— Я первый заместитель Ярослава Викторовича, — Ира делает акцент на слове «первый». — А вы просто заместитель.

Их разговор я слушаю фоном. В голове сейчас звучит совсем другое: дурацкая песня, которую включала Алена, а потом стоны девчонки, когда она была подо мной.

— Спасибо, оставьте мне все расчеты, — силой заставляю себя вернуться из прошлой ночи в сегодняшний день.

Мужчина протягивает мне через весь стол папку.

— Спасибо, совещание окончено.

Все мои заместители, кроме Иры, встают с мест и уходят. Самойлова остается. Сидит с недовольным лицом, скрестив на груди руки. Как только за последним человеком закрывается дверь, она тут же верещит:

— Яр, ну какое еще сокращение силовиков на 20 процентов? Преступность же вырастет. И куда все эти 20 процентов пойдут работать после сокращения? Это же обычные полицейские, прокуроры, следователи… Ты представляешь, как вырастет безработица в стране?

— В России уровень безработицы один из самых низких во всем мире.

— Официальная безработица! А неофициальная?

— До неофициальной мне нет дела.

— Министр внутренних дел, генпрокурор и глава Следственного комитета растерзают тебя, если ты выйдешь с таким предложением.

— Ира, мы уже это обсуждали.

— Нельзя переть против силовиков, как ты не понимаешь?

— Кто сказал, что нельзя?

— Ну это же очевидно! Они близки к президенту, у них сильное лобби…

— Ира, хватит, — перебиваю ее. — Нужно где-то взять деньги на реформы в условиях падающей цены на нефть!

— Можно сократить социальные расходы!

— Нет! — рявкаю. — Ты сама прекрасно знаешь, что перед выборами президент на это не пойдет.

— Так реформы же после выборов будут, — замечает.

— Все равно нет. Я не буду это предлагать.

— Не предложишь ты — предложит кто-нибудь другой.

— Вот кто-нибудь другой пускай и предлагает. Нам уже скоро в Минфин выезжать.

Ира бросает быстрый взгляд на часы на запястье.

— Я помню. У тебя есть идеи, что Валик хочет с нами обсудить?

Пожимаю плечами.

— Бюджет, выборы, реформы… Наш стандартный набор.

— Ради встречи с нами он отменил свои пятничные покатушки на мотоциклах. Значит, что-то действительно серьезное.

Как все достало. Откидываюсь на спинку мягкого кресла и прикрываю глаза. Ира еще что-то говорит, но я пропускаю ее слова мимо ушей. В голову снова закрадывается девчонка. Изгибы ее стройного тела, бархатистая кожа, мягкие длинные волосы. Вкус ее губ и ее запах. Ее стоны.

— Ярик, ты уснул, что ли? — врезается в уши визг Самойловой.

— Ир, иди уже к себе.

— Нам надо подготовиться к встрече с Валиком!

— Уйди уже, а, — раздраженно бросаю. — Ты меня отвлекаешь.

— От чего?

От воспоминаний об Алене.

— От очень важного дела.

Чувствую на себе ее недовольный взгляд. Но она все-таки повинуется: встает и, стуча шпильками, убирается восвояси, демонстративно громко хлопнув дверью. А я же, оставшись наконец-то один, пытаюсь воссоздать в памяти запах девчонки. Она пахнет чем-то очень нежным. Водить носом по ее шее и глубоко вдыхать, пока она извивается подо мной, — чистый кайф. Хочу еще. И этой ночью обязательно так сделаю.

Но с Аленой предстоит большая и серьезная работа по приучиванию ее ко мне и к моим просьбам. Вчера я просил ее написать мне, как она будет себя чувствовать. Не написала, чертовка. Скажет, что забыла, но я знаю, что ничего она не забыла. Специально не написала. Фиг знает, почему.

И фиг знает, зачем мне вообще проделывать с ней какую-то работу по приучиванию к себе. Но просто бесит, что я прошу написать, когда поднимется в квартиру, а она не пишет. Бесит, что прошу сообщить о своем самочувствии, а она не сообщает. Но зато если ей надо будет узнать что-то по работе — оборвет мне телефон.

Неужели ей от меня нужна только информация и ничего больше? Нет, не верю. Она хотела меня не менее сильно, чем я ее.

— Ярослав Викторович, вам пора выезжать, — звучит голос моей секретарши через громкую связь рабочего телефона.