Опасный цветок

Я несколько секунд обдумывала это замысловатое заявление.

– Иными словами, она хотела, чтобы вы защищали Сергея в суде?

Городишин кивнул:

– Примерно так. Но в первую очередь ей нужна была именно консультация. Вернее, Гаврютина хотела, чтобы ее успокоили и уверили, что все обойдется. И вот именно этого я ей пообещать не мог, я ведь знал, насколько серьезно положение этого самого Шальновского. Поэтому я в обтекаемой форме объяснил ей, что шансов немного, но не следует поддаваться унынию. Сам я отказался представлять интересы Шальновского в суде, я не берусь за заведомо проигрышные дела. Напрямик я этого, разумеется, не сказал, сославшись на то, что этот период у меня полностью загружен. В сущности, я оказал этой Веронике услугу. Вы ведь знаете, какие у меня гонорары. Девушка бы попросту напрасно потратилась, а так она хотя бы не выбросила деньги на ветер. Однако я дал ей координаты другого юриста, Арсентьева Георгия Дмитриевича.

Я сделала пометку в блокноте и уточнила:

– Это адвокат по уголовным делам?

Городишин кивнул:

– Да, молодой человек, из тех, кого принято называть перспективными. Это дело он бы, конечно, не потянул, но все же лучше, чем ничего.

– А вы не могли бы и мне дать координаты этого Арсентьева?

Борис Павлович кивнул и, порывшись в ящике стола, извлек небольшой серый прямоугольник из неплотного картона.

– Вот, пожалуйста, – улыбнулся Городишин, протягивая мне визитку. Я поблагодарила и убрала кусочек картона в сумочку. Тут дверь в кабинет Городишина приоткрылась, и в нее робко заглянула худенькая девушка в темно-коричневом костюме. В руках у девушки был блокнот. Вероятно, это была секретарь Городишина, которую я попросту не заметила, проходя через приемную, до того неприметный у нее был вид.

– Борис Павлович, – произнесла секретарь тихим, слегка испуганным голосом, – к вам представители оптового объединения, говорят, у вас назначена встреча…

При этих словах девушка виновато оглянулась.

– Да-да, я помню, – Городишин явно смешался, но я тут же пришла ему на выручку. Поднявшись из уютного кресла, я проворковала с очаровательной улыбкой:

– Спасибо, Борис Павлович, что уделили мне время и за помощь.

Городишин вежливо улыбнулся в ответ, на его лице читалось явное облегчение.

– Ну что вы, не стоит благодарности, Татьяна Александровна. Рад был с вами повидаться. Всегда к вашим услугам.

Распрощавшись с Городишиным столь церемонным образом, я вышла в приемную, едва не столкнувшись с упомянутыми торговыми представителями. Два типа в футболках и спортивных брюках, которые, скорее всего, были попросту владельцами оптового склада на ближайшем рынке, уставились на меня с вожделением, разве что слюна не капала. Меня всегда выводили из себя подобные знаки внимания, и я едва удержалась от того, чтобы не показать язык, а заодно и средний палец этим ценителям женской красоты. Вместо этого я, не одарив визитеров Городишина ни единым взглядом, презрительно прошествовала мимо них к выходу из приемной. Услышав позади восхищенный шепоток «Классная телочка!», я вновь сделала над собой усилие, чтобы, резко развернувшись, не врезать им обоим с размаху между глаз, продемонстрировав таким образом свою неоспоримую классность. Вместо этого мне пришлось ограничиться мысленным пожеланием, чтобы Борис Павлович не смог им помочь. А заодно основательно разорил их своими баснословными гонорарами так, чтобы этим типам пришлось сдать в ломбард свои печатки из дутого золота.

Подбадривая себя подобными кровожадными фантазиями, я вышла из прохладного офиса, с ходу угодив в объятия душного города. Свернув в небольшой скверик, я уселась на лавочку в тени раскидистой липы и извлекла из сумочки телефон, а заодно и визитку, которую заполучила у Городишина. Набрав номер Георгия Арсентьева, я услышала «информативное» сообщение, что абонент недоступен или находится вне зоны доступа. Попросту говоря, господин Арсентьев отключил телефон. Ну что тут скажешь, если Георгий Дмитриевич часто практикует подобный прием, ему так и суждено оставаться перспективным адвокатом. Причем без достижения серьезных карьерных достижений. Что ж, коль скоро беседу с Арсентьевым пришлось отложить на неопределенное время, я решила побывать в квартире Камиллы.

Высотка, где на днях разыгралась трагедия, находилась в другом конце города, поэтому о том, чтобы идти туда пешком, не могло быть и речи. Я со вздохом поднялась со скамейки и побрела к своему дому. Перспектива оказаться в душном салоне авто удручала, но так хотелось поскорее найти хоть что-то, что могло бы навести на след преступника. Если, конечно, Елизавета, ослепленная жаждой отомстить за свою сестру, не ошибается и преступник действительно существует.

Оказавшись в машине, я некоторое время ждала, пока полуисправный кондиционер создаст хоть какое-то подобие прохлады. Наконец, когда температура в салоне стала чуть ниже, чем за пределами машины, я порулила в сторону Старой Набережной.