Опекун (СИ)

— Влюбилась-влюбилась и даже не спорь, против доказательств не попрёшь,— подруга за край низа оттянула от себя серую майку и многозначительно посмотрела на огромное пятно из слёз, что я наплакала. — И ничего в этом криминального или стыдного нет. Вы не родственники. Оба взрослые. Он, конечно, чуток старше тебя, но зато такой… такой. Блин, да он охренительно обалденный. И ревнуешь ты его мощно, но то, что удрала с поля сражения – это ошибка.

— Ага, ещё скажи, что мне эту Ладу при всех надо было за космы оттаскать, — шмыгнула я обиженно носом.

— Ещё чего, много чести. Надо было мне сказать, я бы мигом дрянь нейтрализовала.

— Как?!

— Придумала бы как.

— Ну так думай, как этих двоих выкурить с террасы. Как представлю, чем они там занимаются, аж дурно становится.

— Да без проблем. Только мне нужна мотивация. Признайся вслух, что по Дамиру сходишь с ума и ревнуешь его до потери сознания. И так, в виде бонуса, спрашиваю из любопытства, давно у тебя к нему… ну, всё началось?

— А что, без признаний-то никак? — пропищала я.

— Неа, — девушка широко улыбнулась и напомнила: — Оля, давай бегом. Тик-так. Время идёт. Лада там к твоему мужчине свои поганые ручонки тянет.

Вдохнула, выдохнула и, настроившись, выпалила:

— Ну, да, наверное, люблю. Когда это началось - понятия не имею, может, неделю назад, а может, и когда у меня груди ещё не было. Не знаю! Довольна?

— Довольна.

— Тогда топай. Тик-так, — передразнила я девушку.

— А уже не требуется. Если бы ты в спальню не убежала, то сама бы увидела, как Лада с террасы ровно через минуту вся расстроенная выползла и, поджав облезлый хвост, вообще домой укатила. Отшил её твой прЫнц.

Воображение у меня и само по себе бурное, а тут ещё Натка, сообщая новость, активно рожицы строила и самые сочные моменты интонацией выделяла. В общем, как улепётывала Лада, увидела, как наяву, отчего мои губы и расползлись от уха до уха. Аж неудобно. Лада, конечно, та ещё суч… штучка, но всё же так откровенно радоваться чьей-то неудаче…. И кто после этих мыслей зануда, Фролов или всё-таки я? У меня в груди невероятный микс из блаженного триумфа и небывалой лёгкости растекается, а я о какой-то этичности по отношению к чужому человеку рассуждаю, о которой он даже и не узнает.

— Ну и… — тянет подруга.

— Да вот думаю, расцеловать тебя за то, что осчастливила или покусать в воспитательных целях. Ты почему сразу не сказала? Из меня бы лишние пол-литра жидкости через глаза не вытекли.

— Целуй, давай, неблагодарная, — девушка подставила щёку и поторопила. — И бегом умываться и заново краситься, а то нас скоро хватятся.

В ванной в отражении зеркала обнаружила катастрофу: нос распух, как будто мне в него кто-то хорошенько заехал, губы потеряли форму и раздулись до размера вареников, а о красных глазах и цвете лица вообще лучше помолчать.

Пока умывалась, для контраста чередуя горячую воду с холодной, Ната сгоняла на кухню и принесла лёд, чтобы я им кожу протёрла, после для верности пусть и на пять минут, но налепила патчи, причём не только на нижние веки, а обклеила всё лицо. Далее в ход пошли уже маскирующие средства: база, тональный крем, румяна, хайлайтер…. В итоге старания вроде бы оправдались, ну по крайней мере, Наташа, придирчиво меня осмотрев, вынесла вердикт, что последствия слёз стёрты.

Подруга не соврала, когда мы с ней вернулись в гостиную, никто с подозрением на меня не глазел и не спросил: «А что с лицом?»

Весело прогудели мы не только остаток вечера, но и прихватили часть ночи. Фролов, конечно, был в ударе. Во-первых – он гармонично влился в совершенно незнакомую ему компанию, а во-вторых, ещё и умудрился стать главным заводилой.

Провожала я ребят по домам хоть и довольная, но вымотанная донельзя, а ещё держалась за живот, потому как от нескончаемого смеха, мышцы в районе пресса болели как от интенсивной тренировки, а ещё из-за непрерывной улыбки скулы сводило.

— Дамир, ты же после самолёта, как на ногах-то только стоишь? Не надо мне помогать, иди лучше ложись, — заметив, что мужчина из нижнего ящика достал пакеты, наверняка, чтобы собрать по квартире мусор от вечеринки, отправила я его в постель.

— Эх, Ольга-Ольга, — тяжко вздохнул Фролов, с осуждением качнул головой и занялся уборкой.

В четыре руки дело спорилось быстро, пока Дамир набивал пакеты, я успела остатки еды сложить в контейнеры и убрать в холодильник. Затем мы вместе занялись посудой, а именно - я загружала в посудомойку то, что мне Дамир из гостиной приносил.

— Оля, тебе не нужно меня больше ревновать, в этом нет смысла, — находясь у меня за спиной, произнёс Фролов и, кажется, легонько поцеловал в макушку, хотя в последнем я не уверена, могло и почудиться.

Обомлев, застыла на месте. Если и ждала подвох, то многим раньше. Никак не сейчас. С того времени, как с Наткой от меня вышли, пролетело несколько часов, и с Дамиром мы наедине уже оставались, но он и словом не обмолвился. Он что, специально поднял эту тему после того, как основательно мою бдительность усыпил, чтобы застать врасплох?