Опер печального образа

Михаил специально заехал домой, чтобы любыми средствами заставить Аню сидеть дома, вплоть до изъятия ключей от квартиры. Но он опоздал всего на несколько минут. Хорошо еще догадался включить компьютер и прочитать на форуме разговор Тануки, ставшего вдруг женщиной, с Обуром — «Пожирателем».

Санчук выехал на квартиру к Кудинову, омоновцы разворачивались на «тропе оборотня», а Михаил, положившись на интуицию, помчался к ресторану «Идальго».

Кудинов в полнолуние подсыпал снотворное жене, надевал на себя волчью шкуру, вооружался своей адской машинкой и бежал всегда по одному и тому же маршруту. На девушек он нападал сзади, сначала оглушив, а потом нанося им смертельные раны механическими челюстями. Но почему он нападал именно на женщин? На этот вопрос не мог ответить даже сам Обур. Впрочем, в этом деле было очень много вопросов. Может, ответы на них и существовали, но совсем в других понятиях, которым нет места в милицейских протоколах.

С Кудиновым сейчас работали психиатры. К тому же делом Обура заинтересовались спецслужбы. По версии специалистов, во время службы в Чечне Кудинов под действием сильнейшего стресса заболел ликантропией. Так называется психическое состояние, когда человек считает себя оборотнем. По сути, это раздвоение личности: человек в определенных условиях подавляет то одну, то другую половину сознания. Причем, Кудинов хорошо осознавал это, готовился к «обращению», смастерил «клыки оборотня», сшил особым способом шкуру. А после преступления, например, руководствуясь уже человеческой логикой, подкинул свидетельскую ленту с плеча Синявиной в собачье логово.

На вопрос — что случилось с ним на Кавказе? — Кудинов отвечал невнятно. Вспоминал чеченца Таймиева, якобы безвинно осужденного им и умершего в тюрьме. Говорил, что мать-старуха Таймиева была настоящей колдуньей, и это она прокляла его. Еще Валентин Петрович вспоминал убитого им волка, призрак которого долго его преследовал.

Странно, что он рассказывал почти то же самое, что и на своем банкете. Но тогда полковника Кудинова слушали с интересом и восхищались его романтической натурой. Теперь же его слова принимались за бред явно больного человека…

— Единственный раз повезло с начальником, — подытожил Санчук, — и тот оказался оборотнем.

За столом на некоторое время установилось молчание. Аня, например, думала о том, что гибель нескольких безвинных людей нисколько не приоткрыла тайну бытия, а только напомнила о ней. Черная пустота предупредила всех, что она была, есть и будет, что она всегда рядом и всегда ждет.

Но за стеной послышалась детская песенка, исполняемая, правда, на одной ноте, но совершенно счастливым голоском. Корниловы и Санчуки словно вышли из оцепенения, застучали опять вилками и рюмками.

— Вот, кстати, тебе подарок за храбрость, — сказал Михаил и протянул Ане маленький листок бумаги.

На нем были неразборчивым почерком Корнилова записаны паспортные данные какого-то человека: «Брежнев Сергей Владиславович. 1956 года рождения.»

Эпилог

—...Между тем Дульсинея обладает таким гербом, благодаря которому она может стать полновластною королевою…

— Как тебе? — спросила Аня мужа, показывая почему-то на голубое небо, а не на кирпичный дом с финской крышей.

— Мне больше всего приглянулся гараж, — ответил Михаил.

Аня с таким трудом вытащила его посмотреть их будущий дом, землю, свидетельства о собственности на которые она должна была получить уже на днях. Михаил же откровенно валял дурака во время просмотра. Например, стал шагами измерять территорию и делать вид, что записывает что-то в блокнотик. Потом стал измерять глубину колодца, даже подключил к этому важному занятию охранника. Дуб он тоже измерил в окружности, а потом при помощи подобных треугольников долго высчитывал его высоту.

— Чем же тебе так понравился гараж?

— Мне там жить, — вздохнул Корнилов. — Маркизе Анне потребуется наверняка личный шофер. Я льщу себя надеждой, что это место она сохранит за мной.

— В гараже ты жить не сможешь, — ответила Аня.

— Позвольте узнать, почему?

— Пока у меня нет в замке конюшни, пороть тебя будут в гараже, — если бы это была не игра, она бы точно отправила сейчас своего личного шофера на конюшню. — Медвежонок, зачем ты меня расстраиваешь? Я думала, ты начнешь отвоевывать себе место под спортивный зал, а ты комедию ломаешь. Подумай, глупый, ты сможешь здесь прыгать, бегать, падать, бить. Вон там ты вообще можешь построить себе Шаолиньский монастырь и принимать паломников… Даже если я — маркиза, то ты, простой российский парень, спас ей жизнь. За это она вполне могла подарить тебе замок или остров. Но, так как замок у меня один, предлагаю его тебе в это… как его?.. совместное пользование. Согласен?

— Очень про Шаолиньский монастырь заманчиво прозвучало, — проговорил Михаил. — Макивару можно будет вкопать, мешок повесить… Ладно, согласен. Хотя жизнь тебе спасла собака. Я мог бы не успеть. Тебе она не показалась похожей на ту черную лайку из стаи?