Оперативные будни

— Верить или не верить — это ваше право. — Он подал мне руку, чтобы помочь (какие мы вежливые). — Группа все еще не в курсе появления наркотика, и мы будем стараться, чтобы как можно меньше людей об этом знали. Но вы с самого начала вовлечены во всю эту историю с лотосом, поэтому для вас у меня предупреждение и просьба. — Он помрачнел еще больше. — Появляется подозрение, что кто-то из адептов начал распространение голубого лотоса на территории академии. Вас я попрошу последить за окружающими. Если заметите какие-либо признаки употребления или просто кто-то начнет вести себя странно, тут же сообщайте мне.

— Вы предлагаете мне шпионить за однокурсниками? — не поверила я своим ушам.

— Я просто советую вам быть осмотрительнее. Нам нужно как можно скорее пресечь распространение. Вы сами должны понимать, что следующей жертвой может оказаться, кто угодно. Например, кто-то из ваших друзей, — продолжал он сверлить меня взглядом.

— А теперь вы мне… что, угрожаете? — у меня чуть рот от удивления не открылся.

Аларик резко отвернулся и закашлялся, крайне неудачно пытаясь скрыть смех.

— Адептка Серас! — кажется, я его довела. — Прекратите делать из меня монстра! Я прошу вас помочь в расследовании убийства вашего однокурсника, а вы на меня все смертные грехи вешаете.

Да, немного переборщила, но я же вся на нервах…

— Простите, — вспыхнула я. — Я присмотрю за нашими! — Хотя, кроме Рины, мне и смотреть-то не за кем.

— Прекрасно, — мрачно кивнул он мне. — А теперь на занятия! И не гуляйте вечерами по территории. Сами видите, что творится.

— До свидания! — Я развернулась и поспешила уйти от них подальше. Прямо за углом наткнулась на Храна.

— Уже знаешь? — нахмурилась я, направляясь к своей комнате, так как до следующей пары оставалось еще прилично времени.

— Да, я все слышал, — признался он.

— Ты считаешь, мне стоило рассказать? — высказала я так беспокоившую меня мысль.

— Насчет хода? — уточнил кот.

Я кивнула.

— Нет, ты правильно сделала, что промолчала, — покачал головой он. — Слишком многое пришлось бы объяснять. Курсо, конечно, жалко, но своя шкурка ближе к телу и оттого дороже. Его эта информация уже не вернет, а нам с тобой еще многое нужно успеть.

Я поникла, соглашаясь. Все правильно, но совесть не хотела униматься.

— И еще, — добавил Хран, — боюсь, сегодняшний поход в архив придется отложить.

— Почему?

— Лучше обойдем ночью все потайные ходы. Поставим сигналки и ловушки. Мне бы не хотелось, чтобы следующей на полу лежала ты, — серьезно проговорил он. — Вообще не хотелось бы, чтобы был этот следующий.

— Значит, ты не согласен, что это кто-то из адептов? — сделала вывод я.

— Если и из адептов, то не из ваших. Таинственный гость ушел из корпуса через один из секретных ходов. Дальше я его не повел, услышал твой крик и побежал обратно.

— Видел, кто это? — нетерпеливо задала я главный вопрос.

— Нет, только фигуру в темном плаще, — разочарованно покачал он головой. — Могу точно сказать, что это был мужчина. Фигура крупная.

— Что же творится-то вокруг нас? — устало вздохнула я.

— Не знаю, но мне это совершенно не нравится, — отозвался мохнатый друг.

— Поверь, мне тоже.

Мы с Храном решили пару дней тихо отсидеться и следующие пару не вылезать за пределы академии. Правда, одной ночью пробежались по всем ходам, и еще Храну пришлось сбегать в город с запиской для Кринуса, что я проболею до конца недели. Все оставшееся время было безраздельно посвящено новой программе. Предметов добавилось немного, но все они были совершенно незнакомыми, и наверстывать пришлось многое. Да еще осваиваться с новой группой. Хотя не скажу, что кто-либо вообще стремился наладить эти отношения (за исключением, пожалуй, Рины, но и ее энтузиазма хватило ненадолго). Создалось ощущение, что руководство хотело не создать новую специализацию, а приучить адептов плодотворно и активно сотрудничать. Увы, компанию они подобрали крайне неподходящую.

Далин и до трагедии не был образцом коммуникабельности, знался он только с Курсо. А теперь вообще крайне замкнулся: все, на что он стал способен, это перекинуться парой фраз о домашних заданиях или лекциях. Я тоже считалась замкнутой личностью и из всего потока приятельствовала только с Риной. Сначала потому, что ее невозможно было игнорировать, а потом прониклась искренней симпатией. При кажущейся легкости и безответственности, Рина была очень умна, внимательна и всегда умудрялась находить в людях лучшее. Но даже ей не удалось пробиться сквозь стену отчуждения и непонимания «боевой» половины нашей группы.