Оперативный гамбит

В-третьих, вам надо сходить в ЖЭК — или как там это сейчас называется — в паспортный стол и выяснить, кто на данный момент прописан в вашей комнате. Только опять-таки не спрашивайте в лоб: «Прописан ли в моей комнате некто Гена?» Там публика та еще сидит… Они и нам-то только по письменному запросу справки дают. Вы придите и скажите так: мол, я возвращаюсь из районов Крайнего Севера, возвращаюсь раньше, чем планировала, в связи с внезапной смертью матери, и хотела бы уточнить, как я могу вновь прописаться по старому адресу. Тут, я думаю, они посмотрят в форму 1 — есть у них такая — и, может быть, что-нибудь скажут. Если ничего не скажут — не пытайтесь их уговорить, это не столь уж важно. Если понадобится, мы это сможем сделать по своим каналам… Все ясно? — добавляю я после некоторой паузы, чтобы Разумовская смогла переварить все сказанное.

— Ясно, — тяжело вздыхает Вера и при этом слегка улыбается. В ее взгляде уже теплится надежда, да и вид у нее уже не такой убитый.

— Ну и отлично. Вот вам моя визитка — звоните, если что или когда новости появятся. А сейчас подождите еще пару минут — я вам принесу диктофон…

Глава 2

Nessuno si confessa mai nato in poverta…

Легко остаться нищим тому, кто был богат…

Дж. Пуччини. Мадам Баттерфляй

Попалась мне тут как-то в руки книжечка «Законы Мерфи». Занимательная штука, доложу я вам! Есть над чем и посмеяться, и подумать. А главное: будто про нашу контору написано — какой пункт ни возьми. У нас, к примеру, в точном соответствии с этими законами эффективность проводимых мероприятий в подавляющем большинстве случаев обратно пропорциональна количеству усилий, затраченных на их подготовку, а также количеству привлекаемых к их проведению сил и средств. Так, например, если в актовом зале нашего замечательного Управления с самого утра начинается нездоровое оживление: снуют туда-сюда оперативники со списками экипажей и схемами оцепления места проведения операции; здоровущие ребятки из «кордебалета» в полном боевом облачении перебрасываются дежурными шуточками, лениво ворочаясь на жалобно скрипящих под тяжестью их тел креслах, а начальник отдела переругивается до хрипоты по мобильному телефону, уточняя у службы наружного наблюдения последнюю информацию, — это значит, что, скорее всего, сегодня они никого не поймают. Слишком уж их много…

И напротив: когда команда сколачивается на ходу; когда машина уехала на заправку и должна была вернуться еще час назад, но ее до сих пор нет, поскольку выясняется, что у водителя — режим и он должен еще пообедать; когда дежурный техник заявляет, что у него нет кассеты, поскольку денег на приобретение оборудования в этом году выделили столько же, сколько и в прошлом, то есть не выделили совсем; когда рации не работают, поскольку одну вчера вечером никто не догадался воткнуть на зарядку, а у второй аккумулятор попросту сдох от старости, — все это верные признаки того, что операция пройдет успешно.

Смех — смехом, а я те случаи, когда у нас все шло хотя бы приблизительно так, как планировалось, могу пересчитать на пальцах одной руки. Почему я об этом заговорил? Помните, как я инструктировал Веру Разумовскую относительно организации «конспиративного» звонка соседки, сигнализирующего о появлении Гены? Еще всякие там фразы хитроумные придумывал — про Елену Алексеевну, про лекарство?.. Предусмотрел, казалось бы, если не все, то основные варианты — точно. А про законы Мерфи-то и позабыл!

Так вот: Вера, как человек, во-первых, дисциплинированный, а во-вторых, как долго проживший в своем Верхоянске… или Нижневартовске? — ну, словом, вдали от центров цивилизации, и, следовательно, еще немного верящий в безграничные возможности наших бесподобных органов внутренних дел, в тот же день поехала в свою бывшую обитель, чтобы переговорить со старушкой. Представляете, что она почувствовала, когда дверь ей открыл… сам Гена? Видимо, все еще находясь под влиянием нашего разговора, Вера неожиданно для себя ляпнула:

— Я… Я к Анне Николаевне! Лекарства принесла.

— Заходите! — Открывший дверь мужчина впустил ее в коридор и удалился в свою комнату.

Через некоторое время Вера попросила Анну Николаевну — так зовут соседку — сказать Гене, кто она такая и что хочет с ним поговорить. К ее удивлению, кавказец не только разговаривать не отказался, а даже наоборот, чуть ли не с охотой согласился. При этом он был если не корректен, то, во всяком случае, абсолютно спокоен.

Все эти подробности я узнал от самой Веры. Спустя два дня после нашей первой встречи она вновь позвонила мне, на сей раз по городскому телефону.

— Павел, здравствуйте! Я сделала все, что вы сказали, и теперь хочу спросить, как мне дальше действовать.

— Говорили с Геной?

— Да.

— А в больницу ездили?

— Да! И в больницу ездила, и в РЭУ была.