Оперативный розыск

Как всегда при особо сложной оперативной обстановке, по городу стали распространяться тревожные обывательские слухи. Вполне солидные с виду люди то и дело смаковали все новые и новые подробности какого-то сверхзагадочного преступления, где как будто бы украли больше миллиона и все рублями. Выпустили на волю этот слушок магазинные кассиры и официантки ресторанов, которым в оперативном порядке было наказано брать на заметку каждого покупателя или клиента, платящего крупную сумму тройками или пятерками, так как основную часть похищенных на хлебокомбинате денег составляли именно такие купюры. Обыватель по натуре — человек не злой, но очень уж во всем «компетентен» и категоричен: «Да знаю я наш уголовный розыск! У меня, к вашему сведению, есть один знакомый… Это только в кино да в книжках сыщики ночами не спят, преступников ловят…»

А между тем участники оперативной группы, возглавляемой подполковником Моисеевым, на самом деле уже третьи сутки почти не спали. На ноги был поставлен весь личный состав райотдела и горуправления. Информацию брали из самых различных источников. Все, что хотя бы мало-мальски проливало свет на происшествие, сравнивалось, перепроверялось вдоль и поперек. Эксперты-криминалисты оперативно-технического отдела УВД, не разгибая спины, сидели над срочными экспертизами. С каждым часом кольцо по раскрытию преступления сужалось, но, когда начались третьи сутки оперативного розыска, в этом кольце еще была довольно широкая брешь.

Буквально накануне утреннего совещания подполковнику Моисееву передали заключение экспертизы по исследованию лома-выдерги, обнаруженного, инспектором Шехватовым на месте происшествия. Старший эксперт-химик оперативно-технического отдела УВД майор милиции Голубев, проводивший исследование, сделал вывод: «На представленном ломе-выдерге имеется три вида масляной краски, которые по цвету, флюоресценции, запаху продуктов сгорания, качественному химическому составу и отношению к кислотам и щелочам одинаковы с краской на трех кусках частей выпиленных косяков дверей». В переводе на общепонятный язык это означало: двери хлебокомбинатовской бухгалтерии и кассы взломаны именно этим ломом-выдергой.

Прочитав заключение вслух, подполковник Моисеев обвел взглядом оперативников. Даже обычно оживленный Ницак на этот раз сидел насупленно, словно его только что крепко обидели.

— Что, Виктор Васильевич, нос повесил? — обращаясь к нему, спросил Моисеев.

— Радоваться нечему, Геннадий Федорович, упустили, по-моему, мы вчера Обручева, — Ницак тяжело вздохнул и стал рассказывать.

Вчерашним вечером, чтобы дать инспектору Нечаеву передышку, вести наблюдение за Обручевым было поручено одному из смекалистых молодых сотрудников. Тот, со старанием взявшись за дело, видел, как в десятом часу Обручев вышел из дома, огляделся и на минуту зашел в сарай. Оттуда появился как будто с пустой хозяйственной сумкой. Опять огляделся, вроде бы поправил развязавшийся на ботинке шнурок и тихонько направился к болоту, которое расположено за домом, в кустарнике. Там еще раз «поправил» шнурок, а потом вдруг исчез за кустами. Минут через пятнадцать сотрудник окольными путями пробрался к болоту, а Обручева уже и след простыл.

— Это ж он деньги унес! — стукнув кулаком по коленке, досадливо закончил Ницак.

— Долго его дома не было? — спросил Моисеев.

— В первом часу ночи только появился, без сумки.

Подполковник Моисеев быстро оглядел присутствующих:

— Где Нечаев?

— По Обручеву работает, — ответил Ницак. — Я приказал, чтобы сегодня, кровь из носа, выяснил, куда Обручев сумку дел. По-моему, Геннадий Федорович, Обручев обстоятельно к преступлению готовился. И выдергу заранее у плотников припрятал в укромном месте, и веревку приготовил. Как показывают его коллеги по работе, человек он скрытный, ко всему присматривается, вроде вынюхивает. Во время каждой смены таскает из цеха столько хлебобулочных изделий, что съесть их не может. Короче говоря, надо задерживать Обручева в качестве подозреваемого согласно сто двадцать второй статье УПК. Честное слово, интуиция меня не обманывает…

— Интуиция, Виктор Васильевич, штука хорошая, — вмешался в разговор присутствующий на совещании прокурор района, — но ее, как говорится, к делу не пришьешь. Чтобы применить к подозреваемому крайнюю меру пресечения, нужны веские аргументы.

Ницак круто повернулся к говорившему:

— Аргументов больше чем достаточно! А вот пока мы будем их взвешивать, Обручев так украденные деньги запрячет, что и днем с огнем их не отыщем.

— Не горячись, — миролюбиво сказал прокурор. — Свидетельские показания надежные?